Родитель «дубль три». Комбат Найтов

к сдаче зачетов по всему курсу боевой подготовки. Все ордена за ночной вылет получили, а он спал в Курортстрое, его даже не вызвали, когда у нас разборки с начальством шли.

      – А что его вызывать-то было? Человек новый, суток не прошло, как в должность вступил. Людей не знает, тех, кого он знал, мы всех в ЗАП отправили. Комиссар полка – должность серьезная, поэтому и хотел сначала присмотреться.

      – Толку от твоего присмотра, Петр.

      – Толк все-таки какой-то есть. Я же так и не сошелся с ним, значит – что-то отталкивало.

      – Ну, а что тогда спрашиваешь, что ему не хватало: славы. Привлекать писак ты запретил. Летчики почти все это воспринимали с пониманием, но были и те, кто бурчал, читая газеты, что у него или у нас все круче, а о нас ни слова. Люди же привыкли к тому, что если передовик, то о нем трубят во всех газетах. А о том, что мы, вообще-то, самые передовые, по всем позициям, молчали, как будто чем-то постыдным занимаемся. Те, кто помоложе, так кивали, что у тебя пять орденов, а у них – два или один.

      – Так у меня же три с 39-го и 40-го. А здесь – два, как у большинства в первой эскадрилье.

      – Полку внимания не хватало, а это дело командира и комиссара. А корреспондентов можно застращать и вычеркивать то, что публикации не подлежит.

      – Так это ж врать! Нас засмеют!

      – Да мне-то все равно. Вон, один дали за ту войну, и тем доволен. Да еще ты свои фронтовые и за сбитые отдаешь, посему «золотой запас» имеется, что если что нужно достать для «птичек», даже остродефицитное, то завсегда пожалуйста, с расплатой на месте. Людям не все равно, учитывать нужно эти настроения. Война – дело такое: либо грудь в крестах, либо голова в кустах.

      Их разговор прервало появление рассыльного из штаба:

      – Тащ гвардии майор! Разрешите обратиться?

      – Да какой я тебе «майор»? Обращайтесь.

      – Вас в штаб вызывают, там генерал-лейтенант Жаворонков прибыл, с каким-то немцем. Приказал вас позвать.

      – Иду.

      – Вас тоже кличут, товарищ старший техник.

      Пришлось накидывать китель, куртку, завязывать «хромачи», брать фонарики. Было уже темно, и, несмотря на снег, на улице никакого освещения не было. По следам посыльного, ворча, что баошники совсем от рук отбились и дорожки не чистят, добрались до штаба полка. Доложились. Петр, естественно, как краснофлотец.

      – Что за рапорт, майор?

      – Вот предписание, там указано.

      – Правильно указано: до прибытия в часть – краснофлотец и лишенец. Если не прибыл, ну мало ли какие случаи бывают, так и похоронили бы. А так, вот твои ордена, вот обещанный мною приказ о повышении в звании, вот приказ о восстановлении в должности.

      – Все замечательно, вот только полка нет.

      – Ну, забузили твои, а полк придан Западному фронту, а не наоборот. Чтоб до греха не доводить, пришлось пойти на крайние меры. Ты сам тоже виноват, и с точки зрения юридической прихватили тебя за дело. Никаких прав присваивать металл ты не имел. Мог написать требование.

      – Показать? Я его писал! И направлял в три инстанции, откуда эти гады