Звёздный «Кентавр». Первая ступень. Геннадий Ангелов

население об этом оповестили, и начался срочный призыв в армию. Это называется мобилизация. Но я уверяю тебя, что такого не случится. Если есть желание, полететь в космос я не возражаю.

      – Это как? – спросил я с удивлёнными глазами.

      – Очень просто, у нас с матерью, есть не большие сбережения. Мы сделаем тебе подарок. На твой день рождения купим билет на Луну. Полетишь, увидишь своими глазами землю из космоса. На Луне будет экскурсия. Ну как? Может, тогда поймёшь, что армия тебе совсем ни к чему.

      Я не знал, что ответить, и стоял, хлопая удивлённо ресницами.

      – Уверен, что мама возражать не станет, я сам с ней поговорю.

      Отец поднял с пола тарелку, и опустил в умывальник.

      – Даже не знаю папа, что ответить.

      – Ты не торопись, утро вечера мудрёнее.

      В ту ночь, я не спал до утра, не веря в то, что смогу полететь на Луну. В школе на перемене, я позвал Сашку, своего лучшего друга, и рассказал ему о разговоре с отцом.

      – Повезло тебе, мне бы билет на Луну.

      Он достал сигарету и долго мял её пальцами. Волосы Сашки были всклочены, чёрные глаза блестели, выражая болезненную заботливость. Длинный крючковатый нос, как у коршуна, и острый подбородок, служили поводом насмешек для одноклассниц.

      – Брось, вдруг, кто-то из учителей увидит, – сказал я.

      – Ерунда, мне плевать на них, осталось две недели и прощай школа навсегда!

      – Тебе, что всё равно, какие оценки будут в аттестате?

      – Конечно, всё равно, отец нашёл место на заводе, и я сразу иду работать.

      – Так, ты передумал в армию идти? – спросил я у Сашки.

      – Да. Не хочу погибнуть на Миксе, или Таире. Нас и тут неплохо кормят.

      Он ухмыльнулся, и направился восвояси. До звонка, я в одиночестве ходил по школьному двору, раздумывая о жизни. После без настроения отправился на военную подготовку.

      Глава 4

      На уроке преподаватель Николай Петрович, долго смотрел в журнал, проверяя, все ли ученики на месте. Сняв очки, он потёр красные, скорее всего от бессонницы глаза, и вытер салфеткой очки.

      – Ну, кто сегодня будет отвечать?

      В глазах его появилось обычное недоумение от общего молчания. Одноклассники тупо уставились в тетради, не желая выходить к доске. Он поднялся со стула и направился в конец класса. Правую ногу он заметно тянул, и ботинок издавал противный писклявый звук, от натёртого до блеска пола.

      – Что из вас получится, ума не приложу? Скоро вы заберёте аттестат, и увидите оценки, которые многие заслужили. Мне неприятно говорить об этом, ведь я так и не смог вложить в вас знания в полном объёме. Может я плохой учитель?

      Он взял в правую руку длинную указку и постучал ей по подоконнику. Я понимал, что терпение у него заканчивается, и вот-вот начнётся экзекуция.

      – Неужели вы так и остались тупыми и беззащитными сосунками?

      Он вздохнул, и поправил чёрный в полоску галстук.

      – Вы заставляете меня понимать, что ваш выпускной класс, это моя неудача. Никто из вас не проявлял