На просторах судьбы. Эжен энд Урд

и, входя в состояние полной отрешённости, оставался в нём почти до полудня, посвящая вторую половину дня размышлениям и повторению полученных в храме знаний. Ночью он спал прямо на песке, ел один раз в день какие-то ягоды с близлежащих кустов, или иногда плоды с пальм, что росли на самом берегу моря, и ему всё больше и больше нравилась такая жизнь. Слившись в одно целое с окружающей природой, жрец наслаждался почти полным покоем и одиночеством.

      Но в действительности, это одиночество не было полным. Хотя на много дней пути вокруг места обитания жреца окружающее пространство было абсолютно безлюдно, образ девушки, словно ставший частью его самого, теперь уже ни на миг не покидал ни мыслей, ни чувств. Даже когда жрец находился в медитации, перед ним время от времени проявлялось лицо Анкур.

      Сначала жрец пытался отогнать видение, оно мешало ему отключаться. Но когда он смирился с ним как с чем-то само собой разумеющимся, видение немедленно исчезло и уже никогда не приходило во время медитации. Вскоре жрец захотел ввести девушку в сон, к его собственному удивлению это получилось довольно легко. И теперь, во сне, ему стали являться обрывки каких-то странных картин, в которых всегда присутствовали два главных действующих лица – Анкур и он сам.

      Их будущие тела мало походили на те, которые они имели в этом настоящем. Однако для жреца подобное несоответствие лишь подтверждало истинность его предположений, переводя их в уверенность. Как-то раз, словно в дополнение, он увидел широко открытые глаза девушки, которая была чем-то напугана. И даже через тысячелетия, эти неповторимые притягивающие глаза были точно такими, как в её этой настоящей жизни.

      Жрец пытался возможно полнее осмыслить увиденное, хотя далеко не всегда картины приходящие в снах могли поддаться осмыслению и ровно уложиться в понятия современного существования. Даже несмотря на то, что его сознание от ежедневных напряженных занятий во время жизни в храме стало весьма расширенным, и он твердо усвоил древнюю истину, гласившую, что всё существующее в этом мире должно постоянно видоизменяться.

      Приходящие картины были довольно хаотичны и трудно разбираемы, но общим во всех было одно обязательное обстоятельство – жрецу постоянно приходилось искать девушку. Иногда эти поиски увенчивались успехом, а иногда нет.

      Сильное удивление у него взывала и собственная будущая внешность, уж очень она не соответствовала современному телу. Правда один раз, жрец увидел себя почти в таком же теле, какое было у него в этой жизни, то есть уже не столь грубом как у обычных людей. Это вселяло надежду, что будущие события позволят ему, в конце концов, подняться на ещё более высокую ступень развития, нежели он занимал в настоящей реальности.

      Теперь во время медитации, будущее регулярно демонстрировало всё новые и новые картины. Но ни одного эпизода из настоящего или прошлого жрец не видел, оно как будто было отрезано и уже не имело для него никакого значения.

      Однажды за дверью времени