Боль. Маурицио де Джованни

в этот кабинет без вызова. Вы не можете оставаться здесь, то есть должны уйти куда-нибудь… Соберитесь все на сцене и будьте там, пока мы не закончим работать. Кроме того, пусть театр освободят от всех, кто не мог пройти в эту часть здания, – зрителей, сторожей у входа и остальных. Но перед этим сообщите моим сотрудникам общие анкетные данные – имя, фамилию и место рождения.

      Управляющий побагровел от гнева, поднялся на цыпочки и, заикаясь от возмущения, заявил:

      – Такое оскорбление… просто немыслимо. Доступ в эту часть театра строго ограничен. Сюда проходят лишь избранные. И потом… вы хотя бы представляете, кто сегодня сидел в партере? Если бы мне пришлось спрашивать имя, фамилию и место рождения у синьора префекта, у принцев, у наших высших сановников… Я требую уважения к их положению в обществе и настаиваю на своем требовании.

      – А мое положение в обществе – раскрывать преступления, и я обязан найти убийцу. Ваша же обязанность в сложившихся обстоятельствах, синьор, – создавать благоприятные условия для моей работы. Иное поведение будет преступлением, преследуемым по закону. Так что сдерживайте свои чувства, – прошипел Ричарди. Его зеленые глаза не мигая смотрели прямо в лицо управляющему.

      Из маленького человечка словно выпустили воздух. В наступившей тишине стукнули об пол его каблуки. Управляющий опустил взгляд и пробормотал:

      – Я сейчас же займусь этим. Но сообщу свое мнение о ваших действиях в соответствующие органы.

      – Делайте, как считаете нужным. А теперь уходите.

      Управляющий гордо расправил грудь, пытаясь вернуть хотя бы часть утраченного достоинства, повернулся на месте и направился в сторону сцены. Следом за ним удалились все присутствующие, и вместе с ними улетучился гул голосов, комментирующих происходящее.

      Кабинет директора сцены был крошечным. Почти все его пространство занимал письменный стол, на котором лежали в беспорядке рисунки, записки, страницы из партитур с написанными от руки примечаниями. На стенах – афиши. Перед столом – два стула, один позади другого. Свет и воздух поступали из маленького окошка наверху. Первым Ричарди решил выслушать директора сцены Джузеппе Лазио, взлохмаченного человека, который взломал дверь гримерной Вецци.

      – Какие в точности у вас обязанности?

      – Я отвечаю за сцену. Управляю практически всем, что касается подмостков, – техниками, входом и выходом актеров, оборудованием. Всем, кроме художественной части. Словом, всей организационной стороной спектаклей.

      – Что случилось сегодня? Прошу вас, расскажите мне все, даже те подробности, которые вам кажутся не важными.

      Лазио наморщил лоб под рыжей шапкой волос.

      – Закончилось интермеццо из «Чести», и мы готовились выпускать актеров для сцены после тоста. Это сцена хоровая, выходят сразу все исполнители. Реквизит был приготовлен, задник стоял на месте. Пришла синьора Лилла и позвала меня к входу на сцену.

      – Синьора Лилла?

      – Леттерия Галанте, но мы