Иной. Тим Волков

горькое.

      – Рад был вас повидать! – крикнул я ему на прощанье от чего тот еще больше сморщился.

      Здоровяк отвесил мне оплеуху.

      – Не паясничай!

      – Ты вообще кто такой? – спросил я, украдкой поглядывая по сторонам, чтобы выгадать момент и убежать.

      – Удирать не советую, – словно прочитав мои мысли произнес тот.

      – Почему?

      – Скоро сам все узнаешь.

      – Так как ты говоришь тебя зовут?

      – Под ноги смотри!

      Идти было и в самом деле тяжело – сказывалось растяжение. А каменная площадь не добавляла мягкости походке.

      Мы направились в сторону Северной улицы.

      – А что, казнь отменяется? – начал возмущаться кто-то из зевак, провожая нас недовольным взглядом. – Прокурор, что с казнью?

      – Ему дали отсрочку, – недовольно произнес тот, и я почти физически ощутил на своей спине его злобный прожигающий взгляд.

      – Отсрочка? – повернулся я к здоровяку.

      Тот угрюмо кивнул.

      И вновь я принялся осматриваться по сторонам, пытаясь найти свободную лазейку среди стоящих, чтобы шмыгнуть туда. Отсрочка – это же значит, что не на совсем? Значит казнь все же состоится, хоть и позже?

      Крепкая рука схватила меня за локоть, потянула на себя.

      – Я же сказал – не советую, – здоровяк сдавил лапу сильнее.

      – Это почему же?

      Ответом послужили недовольные крики из толпы.

      – Что же это мы зря, получается, стояли тут?

      – Отчего же зря? Если прокурор не может его нормально казнить, сами это сделаем! Держи его!

      – Ботинки чур мои!

      – Нет мои!

      – А я штаны его заберу!

      Здоровяк прибавил шагу. Потом и вовсе побежал, волоча меня за собой как собачонку на поводке.

      – Бежим!

      Сначала в нас полетело все, что попалось обезумевшей толпе под руки – камни, мусор, палки. А потом кто-то крикнул «хватай их!» и народ бросился в погоню.

      Мы рванули в сторону ярмарочных рядов, оттуда перебежали к Торговой улице, а потом и вовсе укрылись в темном проулке.

      Отдышавшись, я принялся осыпать незнакомца вопросами:

      – Кто ты такой? Куда мы идем? Почему мне дали отсрочку казни?

      – Я же сказал – скоро все узнаешь. Мне не велено было вообще с тобой разговаривать.

      – Не велено кем?

      Здоровяк схватил меня за шкирку, и я подумал, что он отвесит мне знатного тумака. Даже услышал с каким клацаньем щелкнут мои зубы.

      Но здоровяк сдержался, поволок меня через тесный проулок в самую темноту.

      Мы долго петляли, шли какими-то заброшенными улицами, через чьи-то ограды и огороды, пару раз спускались на нижний уровень, к мусорщикам. Я едва успевал осматриваться чтобы запомнить путь. Бесполезно, на очередном повороте я сбился со счета и уже не знал, как мы сюда добрались.

      Наконец мы вышли из очередного поворота улицы к просторному ухоженному двору, засаженному яблонями. В дальнем конце сада возвышался огромный дом.

      – Нам туда? – с сомнением