Ты – в игре! и другие ужасные истории. Алла Озорнина

скотина? – теперь уже Никита вообще ничего не понимал. – Нет в нашем спектакле никакой скотины!

      – Ты хоть думаешь, что говоришь? Что за вздор: игра, экскурсия, да еще и спектакль!

      – Так ведь это правда! – в отчаянье воскликнул Никита.

      – А кто же тогда на скотину в нашей Берёзовке мор наводит?

      – Откуда я знаю?

      – Все-таки, папенька, это они, – подала голос Настена. – Посмотри, одеты-то во что! Если не упыри – то бесы они, самые настоящие бесы!

      – Сама ты бес! – парировала Рита и, презрительно взглянув на Настю сверху вниз, ущипнула ее за нос. И тут же почувствовала, как маленький крепкий кулачок врезался в правый бок.

      – Ах ты пигалица! – возмутилась Рита и дернула Настену за торчащий клок волос. – Еще и кулаками махать!

      – Отвали от меня! – толкнула ее Настёна. – Дылда!

      – Кикимора болотная!

      – Да чего вы! – рассердился Хохряков. – Уймитесь немедля!

      – Ой, папенька, посмотри, какие у нее ногти!

      – Я еще на ногти ее не смотрел! Делать мне больше нечего!

      – Ну посмотри, посмотри, папенька! – Настена схватила руку Риты и поднесла ее к глазам Хохрякова. Рита пыталась выдернуть руку, но тут уже сам Хохряков со словами: «Че ты дергаешься? Че дергаешься?» схватил ее за пальцы и впился глазами в нарисованные на ногтях цветочки и малюсенькие сердечки, припаянные к крошечным серебряным цепочкам.

      – Тьфу! – отбрасывая в сторону руку Риты, воскликнул он. – Еще и сердце на каждый ноготь прицепила! От безделья все!

      – Писк моды! – сказала Рита.

      – Папенька, красиво, да? Я тоже так хочу! – не унималась Настена.

      – Ох, устал я от вас, – сказал Хохряков. – Сил нет совсем. И вообще поздно уже, спать пора.

      – Ой, папенька, а мне интересно! Давайте еще поговорим!

      – Поздно, Настюша. Мне вставать рано. Я думаю вот что. Скорей всего, не упыри это. А кто на самом деле – понять не могу. И ведь они, черти, не говорят ничего! Что с ними делать – не разберусь! Не выгонишь же их в ночь в такую погоду! Не по-людски это. Как думаешь, Настена?

      – Не знаю папенька… Я бы выгнала. На что нам они?

      – А я не могу. Ладно, пусть до завтра здесь побудут, по хозяйству Дуняшке помогут.

      – Ой, можно подумать, что они что-то умеют! – подала голос Дуняшка.

      – Вечером определюсь, что с ними делать, – продолжал Митрофан Ильич. – Может, сдам приставам, да и дело с концом. Слышь, парень, звать-то тебя как?

      – Никитос. Ой, то есть. Никитой.

      – А цаца эта, – Хохряков показал взглядом на Риту, – кто тебе будет?

      Никита хотел сказать, что одноклассница, но подумал и ответил:

      – Сестра. Рита.

      – Хм… Совсем не похожи. Ты-то хоть нормальный, а эта – длинная, как жердь… Ну да ладно. Буквы-то хоть знаете?

      – Знаем! – теперь уже враз ответили Никита и Рита.

      Хохряков с сомнением покачал головой.

      – А вот мы сейчас проверим! Дунька, принеси-ка газету. Ну, последнюю, которую вчера из города привезли!

      Хохряков