Ксю. Алексей Слаповский

людей, которые хотят, чтобы все у них и вокруг них было без сучка и задоринки, потому что всякий сучок и задоринка ощущаются как недоделанность, неотшлифованность твоего мира, свидетельство ограниченности твоих возможностей.

      Моя ненавистная и обожаемая подруга Яса, она же Ясмин, однажды поделилась своей мечтой. Вот полно фильмов про девушек-роботов, андроидов, сказала она. Мыслящие и послушные секс-игрушки или даже жены. Встретила, накормила ужином и сексом, выслушала, что там на работе у тебя, а надоело – выключил. Лежит рядом теплая, как живая, но при этом не ворочается и не храпит. И в этом есть смысл, сказала Яса, пусть это сплошной мужской сексизм. А я бы хотела мужчину-андроида. Чтобы исполнял все мои желания. Домработник, повар, водитель, телохранитель, любовник. Ну и собеседник, когда захочется.

      – И заботливый отец?

      – Никаких детей!

      – Цивилизация вымрет, Яса.

      – Туда ей и дорога!

      Так вот, начали они из меня лепить. Лучший детский сад, лучшая школа, лучшие приходящие педагоги – рисование, музыка, английский и китайский языки.

      – У человека с двумя этими языками гарантированно будет работа! – говорил папа.

      Была лепка и в прямом смысле этого слова. Папа как-то снимал меня на телефон, я радовала его только что разученной песней, и вдруг он вгляделся и спросил у мамы:

      – Ксю у нас не падала носиком?

      – А что?

      – Ты не видишь? Он в сторону загнут. И больше стал, мне кажется.

      – Всегда такой был.

      – Разве? Ты присмотрись!

      Мама присмотрелась. Ясное дело, чем дольше смотришь на какой-то недостаток, тем он кажется больше. И все же мама сказала:

      – Ничего страшного. Даже такая симпатичная особенность.

      – Эта симпатичная особенность для девочки может стать трагедией. У нас в школе одну за уши задразнили, Чебурашкой звали, довели до того, что она отравиться хотела, наглоталась таблеток, не отравилась, только в бред впала и в этом бреду отрезала себе ухо! Потом пришили, заодно второе подправили, но у нас она больше не училась.

      – Дурацкая история.

      – Жизнь, Ир, часто вообще дурацкая штука, но лучше это учесть. Чтобы не отвлекало от всего хорошего.

      И мне сделали операцию по выпрямлению носа у лучшего пластического хирурга, заодно уменьшили размер. Все это под предлогом медицинских показаний – чтобы избежать будущих осложнений во время простуд и гриппов.

      Усовершенствовали до максимума. Чтобы еще сильней любить. И чтобы все другие любили.

      Я и сама этого хотела, сколько себя помню, а помню я сейчас хорошо. У людей с возрастом многое забывается, выпадает из памяти, особенно случаи из раннего детства. Сохраняется что-то отдельное и не обязательно важное. А моя память теперь вся передо мной, открытая в любом месте.

      Вижу, например, как меня, трехлетнюю, отдают в детский сад. Могли бы держать и дома с няньками и с мамой, которая была совсем свободной, она не стала актрисой, занялась для досуга благотворительным фондом, – но отец считал,