Неопознанная педагогика. Адыгея. Черкесские сады, или Плач под лезгинку. Анатолий Цирульников

году…»

      И этот памятник, поставленный частным лицом, останется.

      Сад Аслана

      Аслан его не выкупил, а собственноручно вырастил. Он был инженер-гидростроитель, работал в разных местах. А потом СССР развалился, и бывший первый секретарь сказал: давай в нашу команду. Нет, решил Аслан, я сам. «И вот мы сразу предприятие создали. И я здесь ночую часто. Это мой дом».

      Что за дом?

      В девяносто третьем году Аслан Негуч неожиданно разбогател – получил участок: карьер с мусором.

      Засучил рукава и взялся за дело. Всё, что делал, – делал сам. Убирал мусорную свалку, привозил землю, рекультивировал. Сажал деревья: пихту, ель канадскую, у неё запах лимонный, нежный, сливу «курамби» – она хороша с сахаром для десерта… и так, говорит, постепенно, постепенно вырос сад. Тут дети учатся.

      …Аслан принял нас у костра: стол на природе, мёд, сладкая еда. 1600 деревьев посадил.

      – Вы что, садовник?

      – Да нет, я не знал, как их выращивать. Нашёл специалиста… и сажал по команде, выкапывал и сажал…

      Теперь в этом приватном саду-парке центр промыслов и ремёсел Аслана Негуча. Проходят фестивали, дети и взрослые изготавливают музыкальные инструменты, трещотки, изучают родной и иностранные языки, а «дивчины, хлопцы малюют», – неожиданно говорит Аслан, переходя на украинскую мову, и становится похожим на моего старинного друга, учителя-художника и собирателя музея народного творчества Александра Ивановича Шевченко из села Прелестного. И живая ниточка из Адыгеи в Украину протягивается.

ПОВЕРНИТЕСЬ ХОТЯ БЫ БОКОМ

      Аслан мастерит ана – вот такой, показывает, столик на трёх ножках, устойчивый столик из ясеня. А супруга коллекционирует куклы…

      «А слой мастеров сохранился?» – спрашиваю, не осознавая нелепость вопроса (правильнее спросить, сохранились ли люди с той далёкой войны).

      На эту больную тему в Адыгее не принято разговаривать, только мельком: «…Были большие мастера по дереву, по коже, по сёдлам… Где-то я видел их фамилии, клеймо…»

      В конце прошлого века в России приняли закон о народных художественных промыслах. Когда Аслан начинал, такого закона не было: «Я властям дважды писал: ˝Хотя бы боком повернитесь к народным промыслам. Хотя бы боком. Не стойте спиной…˝».

      Но ждать ответа не стал – пошёл со своими промыслами и ремёслами в училища, университеты. Стал искать заинтересованных людей. И нашёл.

      На фестиваль, который уже десять лет проводится в парке, собираются люди из разных районов Адыгеи.

      В том году, когда я был тут, собрались мастера, и впервые – дети из школы искусств, из интернатов. Мастера начали дружить.

      – И учителя были довольны, что их пригласили, – говорит Аслан, – немного дал денег, три тысячи, немного, но они были так довольны…

      И дети пришли с учителями, стали что-то мастерить, украшать, из пеньков, шишечек.

      Всех участников Аслан угощает бараниной, и мастера привозят национальное кушанье и «бахсын» – напиток