Психология и физиология. Союз или конфронтация? Исторические очерки. Е. П. Ильин

высвободятся из-под влияния личных вкусов и наклонностей исследователя, доводивших психологию иногда до трансцендентальных абсурдов, и приобретут характер объективных научных гипотез. Личное, произвольное и фантастическое заменится через это более или менее вероятным. Одним словом, психология приобретет характер положительной [объективной. – Е. И.] науки. И все это может сделать одна только физиология, так как она одна держит в своих руках ключ к истинно научному анализу психических явлений» [1953, с. 134]. Удивительная вера во всемогущество физиологии!

      В своей программе преобразования психологии в самостоятельную опытную науку Сеченов возлагал главные надежды на объективный метод наблюдения за генезисом и эволюцией индивидуального поведения. Об экспериментальном методе в его программе речи не было… (Архивные данные говорят о том, что в конце 60-х годов у Сеченова возник план «психологических опытов». Есть основания предполагать, что под «психологическими опытами» Сеченов имел в виду ассоциативный эксперимент, вскоре приобретший в психологических лабораториях огромную популярность.) Сеченов не смог преобразовать свою теоретическую модель в экспериментальную программу. В этом заключалась слабая сторона его плана разработки психологии. Поисками экспериментальной программы занялись его последователи.

      План разработки объективной психологии Сеченов выдвинул за 40 лет до так называемой бихевиористской революции, низвергшей сознание с пьедестала, на котором оно находилось в течение веков в качестве официального предмета психологического исследования. Сейчас зарубежные историки признают, что Сеченов первым произвел этот переворот.

      Говоря о зарождении объективной психологии, американский историк Э. Боринг пишет: «Сеченов стал русским пионером рефлексологии… Мы должны, кроме того, помнить, что он был далеко впереди западноевропейской мысли в этом вопросе» (1950, с. 636). Анализируя появление бихевиоризма, другой историк, Робек, полагает, что его главные идеи были заложены русскими. «Это действительно удивительно, – пишут другие американские историки, – что основная философская и методологическая позиция Сеченова почти идентична по своей объективности позиции Уотсона…» (Marx, Hillix, 1973, с. 171). От американских историков, считающих сеченовскую программу первым вариантом бихевиоризма, ускользнул ее подлинно новаторский смысл.

      Объективная психология представлялась Сеченову в отличие от бихевиористов совершенно иной наукой. Устранив из поведения психические регуляторы типа чувствований – сигналов (представляющих категорию образа), бихевиоризм оставил от действия связку «стимул-реакция». Но тем самым реальное действие оказалось деформированным. Из него выпал образ, в котором представлен предметный мир, определяющий посредством мотивов субъекта ориентацию и построение этого действия.

      Последующий ход развития психологического знания показал смысл переворота,