Психология и физиология. Союз или конфронтация? Исторические очерки. Е. П. Ильин

в ряды также управляет воля (самосознание).

      6. Произвольные движения часто осуществляются вопреки инстинкту самосохранения.

      Затем И. М. Сеченов приступает к критическому разбору этих признаков.

      Действительно ли в основе произвольного движения нет чувственного возбуждения, спрашивает он. Нетрудно догадаться, что ответ он дает отрицательный. Вопрос, однако, не в том, могут ли произвольные движения детерминироваться внешними сигналами, т. е. чувственным возбуждением, а в том, всегда ли это имеет место, обязательно ли чувственное возбуждение для инициации произвольных движений.

      Существенно то, что под произвольными движениями Сеченов понимает выученные движения. Поэтому в главе о произвольных движениях он большое место отводит рассуждениям, как ребенок выучивается пользоваться данными ему природой функциями, каким образом развиваются психические функции. Но те же самые выученные движения, осуществляемые при ослабленном корковом контроле, он относит и к невольным, рефлекторным. Отсюда желание Сеченова непременно найти для этих бывших произвольных двигательных актов чувственное начало, в качестве которых выступают проприорецептивные сигналы с двигательного аппарата при ходьбе и езде на лошади, о чем говорилось выше. Таким образом, граница между истинно произвольными (сознательными) и непроизвольными движениями оказывается у И. М. Сеченова весьма размытой.

      Для доказательства рефлекторной природы выученных (произвольных) движений Сеченов прибегает к следующему заявлению: «Между действительным впечатлением с его последствиями и воспоминанием об этом впечатлении, со стороны процесса [в нервных аппаратах. – Е. И.] в сущности нет ни малейшей разницы. Это тот же самый психический рефлекс с одинаковым психическим содержанием, лишь с разностью в возбудителях. Я вижу человека, потому что на моей сетчатой оболочке действительно рисуется его образ, и вспоминаю потому, что на мой глаз упал образ двери, около которой он стоял» [1953, с. 92]. Таким образом, и здесь для вызова представления требуется, по Сеченову, внешний толчок: «Когда… я этого человека вспоминаю, то первым толчком бывает обыкновенно какое-нибудь внешнее влияние в данную минуту, существовавшее между множеством тех, при которых я человека видел» [1953, с. 92]. Нельзя не согласиться с Сеченовым, что представление о раздражителе может заменить его действительное присутствие и вызвать такую же реакцию, как и реальный раздражитель. Но когда И. М. Сеченов приводит пример с умением знакомого ему человека вызвать у себя путем представления холода гусиную кожу даже в теплой комнате, то возникает вопрос: при чем здесь внешнее раздражение? Здесь уже чувствующее (афферентное) начало отсутствует, оно заменено вторичным образом (представлением), следовательно, речь должна теперь идти о неполной рефлекторной дуге, в которой нет необходимости присутствия афферентной ее части.

      Представляется, что гораздо прогрессивнее было бы, вопреки традиционной рефлекторной теории, отстаивание И.