Эра счастья. Мила Тамарина

которые мы знаем на сегодняшний день? Ну, не считая его оригинальной формы и упаковки…

      – Антидепрессанты, даже самого последнего поколения, не дают стойкого эффекта и всегда вызывают побочное действие. Этот же объект никакой «побочки» до сих пор не вызвал, хотя это еще предстоит доказать. Его влияние уже сегодня по длительности и эффекту превосходит все самые лучшие антидепрессанты.

      – То, что вы описали, в общих чертах можно определить как антидепрессант пролонгированного действия нового поколения. Только и всего. Обратного пока не доказано.

      – Это верно, – согласился академик со словами Киры, как с простейшей арифметикой, и, как бы желая охладить ее пыл и заставить думать не только в терминах физиологии, а немного глубже, добавил:

      – Но механизмы действия этого, как вы изволили выразиться, «антидепрессанта нового поколения», и взаимоотношение всех норадрен-, дофамин-, серотонин-, холинергических систем, а также нейропептидов, включая эндогенные опиаты, или, может быть, чего-то до сих пор неизвестного, вам придется еще изучить и обосновать.

      Некоторое время они шли молча.

      – Но самое поразительное в том, – как ни в чем не бывало продолжил Виктор Иванович, – что оно делится. Входит, к примеру, в комнату три человека, и вместо одного мы видим три визуально одинаковых шарика.

      – Что вы говорите?!

      – В этом и парадокс. Поэтому я и не могу назвать его ни веществом, ни энергией: они, как известно, не появляются и не исчезают бесследно. Хотя после всех исследований Зоны законы термодинамики нарушаются сплошь и рядом. Но я не могу поверить, что теперь беззаконию подвергается не только наша физическая реальность, но и психическая.

      Он немного помолчал и добавил тихо:

      – Меня иногда это даже пугает.

      – Быть может, это не беззаконие, а новый закон?

      – Не отрицаю, однако же, закон, опровергающий собой все прочие, не может быть безобиден для науки. Это переворот. Революция. И я бы не стал называть его скромным медицинским термином «антидепрессант пролонгированного действия».

      Кира пропустила мимо ушей последнее ироничное замечание учителя и вдруг остановилась:

      – Да… А вы не предполагали, что оно разумно?

      – В каком смысле?

      – Ну а как же оно может понимать, на сколько частей разделиться? И, кстати, что является ему преградами, почему оно при нас не разделилось надвое? Или оно за стеклом нас не увидело?

      – У меня есть предположения, которые также надо проверять. Возможно, оно «чувствует» тепло человека, может, не тепло, а белки. Можно рассуждать и в терминах элементарной физики, и в терминах нейрохимии. Но если можно так выразиться, в ответ на это оно реагирует делением. Однако обычные хирургические перчатки способны его остановить – вы не приобретете счастья. Что это значит, я сам пока не понимаю. Однако для него любая преграда, самая ничтожная, становится непреодолимым барьером на пути к человеку. Я даже пробовал размышлять о том, что оно способно