Без надежды. Колин Гувер

обломался.

      Я смеюсь, но почти сразу умолкаю, услышав громкий стук в дверь спальни. Я без промедления отпираю и отступаю в сторону, впуская Карен. Материнский инстинкт не подвел ее. Она с грозным видом осматривается по сторонам и обнаруживает на кровати Сикс.

      – Черт побери! – произносит она, повернувшись ко мне, и мрачно упирает руки в бока. – Могу поклясться, что слышала мальчишеские голоса.

      Пытаясь скрыть охватившую меня панику, я направляюсь к кровати.

      – И ты, похоже, разочарована, потому что… – Иногда я совершенно не понимаю ее реакции. Как я уже говорила… эта ее противоречивость…

      – Через месяц тебе исполнится восемнадцать. Жду не дождусь, когда ты наконец приобщишься к этому. Пора уделять сексу чуть больше внимания, детка.

      Понимая, что это всего лишь шутка, я с облегчением вздыхаю. Мне немного стыдно: она ведь даже не догадывается о том, что пятью минутами раньше ее дочь лапали в этой самой комнате. Сердце стучит так громко, что я боюсь, как бы Карен не услышала.

      – Карен, – окликает ее Сикс. – Если вам от этого полегчает, то знайте, что с нами только что развлекались два горячих парня, но мы прогнали их как раз перед вашим приходом, потому что они были под мухой.

      У меня отвисает челюсть, и, повернувшись, я посылаю Сикс взгляд, пытаясь донести до нее, что сарказм не смешон, когда он правда.

      Карен смеется:

      – Что ж, может быть, завтра вам достанутся какие-нибудь милые трезвые мальчики.

      Пожалуй, мне можно не беспокоиться, что Карен услышит стук моего сердца, потому что оно вовсе остановилось.

      – Трезвые мальчики? Думаю, я смогу это устроить, – подмигивает мне Сикс.

      – Останешься на ночь? – спрашивает Карен, направляясь к двери.

      Сикс пожимает плечами:

      – Наверное, сегодня останемся у меня. Последнюю неделю сплю в своей постели, а потом уезжаю на полгода. К тому же у меня на плоском экране есть записи Ченнинга Татума[1].

      Я мельком смотрю на Карен и замечаю, что начинается.

      – Не надо, мама. – Направляясь к ней, я вижу, как ее глаза застилает пелена слез. – Нет, нет, нет!

      Но уже слишком поздно. Она ревет в голос. Чего я не выношу, так это ее плача. Не потому, что он вызывает у меня сочувствие, – напротив, дико раздражает. И это так странно.

      – Ну, еще разок, – говорит она, устремляясь к Сикс.

      Сегодня мама уже обнимала Сикс раз десять. Мне начинает казаться, что отъезд Сикс огорчает ее больше, чем меня. Сикс отвечает на одиннадцатое объятие Карен и подмигивает мне через ее плечо. Приходится буквально отрывать их друг от друга, чтобы дать Карен выйти из комнаты.

      Подойдя к двери, она в последний раз оборачивается.

      – Желаю тебе познакомиться с горячим итальянским парнем, – говорит она Сикс.

      – Лучше даже не с одним, – невозмутимо откликается та.

      Когда за Карен закрывается дверь, я прыгаю на кровать и хлопаю Сикс по руке.

      – Ну ты и стерва, – говорю. – Это совсем не смешно. Я думала, что попалась.

      Она

1

Голливудский актер, продюсер и модель, 1980 года рождения. – Здесь и далее прим. перев.