Без надежды. Колин Гувер

шаг, который потом нельзя будет отменить.

      – А что, если это такой шаг, который ты не захочешь отменить? Что, если это шаг, который заставит тебя сделать еще один, и еще, пока не одолеешь дистанцию?

      – Вот этого я и боюсь, – смеется она.

      Я вытираю столешницу и споласкиваю тряпку в раковине.

      – Иногда я тебя не понимаю.

      – Я тоже тебя не понимаю, – потрепав меня по плечу, произносит она. – Никак не пойму, почему тебе так сильно хотелось в школу. Ты говорила, там весело, а как на самом деле?

      – Нормально, – пожимаю я плечами.

      Это откровенная ложь. Каждый раз побеждает мое упрямство. Ни в коем случае нельзя признаваться ей, как мне не нравится в школе, несмотря даже на то, что она никогда не скажет: «Я же говорила».

      Она с улыбкой вытирает руки:

      – Рада слышать. Но завтра спрошу еще. Может, выложишь правду.

* * *

      Я вытаскиваю из рюкзака книгу, которую дал мне почитать Брекин, и плюхаюсь на кровать. Успеваю прочесть две страницы, когда ко мне через окно залезает Сикс.

      – Сначала о школе, потом подарок, – говорит она, устраиваясь рядом на кровати.

      – Школа – просто отстой. Из-за того что ты не в состоянии отказывать парням, я унаследовала твою жуткую репутацию. Но благодаря божественному вмешательству меня спас Брекин, новообращенный мормон-гей. Он не умеет ни петь, ни играть на сцене, но любит читать, и теперь он мой самый лучший друг на всем белом свете.

      Сикс надувает губы:

      – Я еще даже не уехала, а ты уже нашла мне замену. Подлая. И чтоб ты знала: я в силах отказать парню. Я не в состоянии постичь моральные последствия добрачного секса, когда его просто навалом. – Она ставит мне на колени коробочку. Без обертки. – Знаю, о чем ты думаешь, – говорит она. – Могла бы и догадаться, что отсутствие обертки никак не умаляет моих чувств к тебе. Мне просто лень.

      Я беру коробку и встряхиваю:

      – Ведь уезжаешь-то ты. Это я должна дарить тебе подарок.

      – Да, должна. Но ты этого терпеть не можешь, и я не надеюсь, что ты ради меня изменишься.

      Она права. Я действительно редко делаю подарки, но в основном потому, что сама ненавижу их принимать. От этого почти так же неловко, как при виде плачущего человека. Я переворачиваю коробку, нахожу клапан и открываю ее. Потом снимаю тонкую оберточную бумагу и вижу сотовый телефон.

      – Сикс, – говорю я. – Ты же знаешь, я не могу…

      – Заткнись. Нельзя, чтобы я уехала на другой конец света без возможности общаться с тобой. У тебя нет даже электронной почты.

      – Знаю, но я не могу… У меня нет работы, и мне нечем платить. А Карен…

      – Не волнуйся. Это телефон с предоплатой. Ее хватит, чтобы, пока меня нет, раз в день посылать друг другу эсэмэски. Не могу позволить себе международные разговоры, так что здесь тебе не повезло. И в соответствии с суровыми извращенными принципами твоей мамаши в этой штуковине нет даже Интернета. Только текстограммы.

      Она хватает телефон и включает, потом вводит контактную информацию.

      – Если в мое отсутствие у тебя наконец появится пылкий дружок, можно будет