Адское Воинство. Фред Варгас

у него были знакомые нормандцы, и он потратил уйму времени, прежде чем приручил этих молчунов. Для них проронить несколько слов – все равно что выложить луидор, причем еще неизвестно, окупится ли такой расход. Продолжая разговор, Адамберг медленно прогуливался, вынуждая женщину следовать за ним.

      – В Лизье тоже есть полицейские, – сказал он. – Наверно, они есть даже в Ордебеке. У вас же там есть жандармы, так?

      – Они не станут меня слушать. А вот викарий из Лизье, который знаком с кюре из Мениль-Бошана, сказал, что здешний комиссар может меня выслушать. Поездка стоила дорого.

      – Речь идет о чем-то важном?

      – Ну да, конечно, это важно.

      – Речь идет об убийстве? – допытывался Адамберг.

      – Может, и об убийстве. Хотя нет. Просто некоторые люди скоро умрут. Я же должна предупредить полицию, верно?

      – Некоторые люди скоро умрут? Им угрожали?

      Присутствие этого человека немного успокаивало ее. Она была в ужасе от Парижа, а еще больше – от своего решения. Уехать потихоньку, обмануть детей. А вдруг поезд опоздает? И она не успеет на автобус? Этот полицейский разговаривал так мягко, он словно пел. Наверняка он не из их краев. Скорее, он с юга, невысокий, смугловатый, лицо впалое. Ему бы она рассказала свою историю, но викарий дал ей на этот счет строгие указания. Только комиссару Адамбергу, и никому другому. Викарий знает, что говорит, он ведь кузен бывшего руанского прокурора, а уж тот разбирается в полицейских. Викарий назвал ей фамилию Адамберга с большой неохотой, он считал, что об этом вообще не стоит рассказывать, и был уверен, что она не решится поехать в Париж. Но она не могла сидеть в своей норе, когда вокруг происходят события. Мало ли, вдруг с детьми что-то случится.

      – Я могу говорить только с тем комиссаром.

      – Я и есть тот комиссар.

      Казалось, маленькая, хрупкая с виду женщина готова наброситься на него.

      – Так почему вы сразу не сказали?

      – Но я ведь тоже не знаю, кто вы.

      – И не надо вам знать. А то назовешь свою фамилию – и потом ее повторяют все, кому не лень.

      – Ну и что тут плохого?

      – Неприятности, вот что. Фамилию никто не должен знать.

      Патологическая склочница, решил Адамберг. Которую, возможно, в один прекрасный день найдут с двумя комками хлебного мякиша в горле. Но патологическая склочница была до смерти напугана каким-то конкретным фактом, и это обстоятельство настораживало Адамберга. Некоторые люди скоро умрут.

      Они развернулись и пошли в сторону Конторы.

      – Я только хотел вам помочь. Перед этим я какое-то время наблюдал за вами.

      – А тот человек? Он с вами? Он тоже наблюдал за мной?

      – Какой человек?

      – Вон тот, с необычными волосами, в которых оранжевые пряди. Он с вами?

      Адамберг нашел взглядом Вейренка: тот стоял в двадцати метрах от них, опершись спиной о косяк двери в Контору. Он не вошел в здание, он ждал снаружи, рядом с голубем, который тоже не двинулся с места.

      – Этому человеку, – сказал Адамберг, – в детстве исполосовали голову ножом. И на местах, где остались шрамы, отросли вот такие волосы, рыжие.