Адское Воинство. Фред Варгас

примерно километр через поля, Адамберг вошел в здание жандармерии, выкрашенное в веселенький желтый цвет, словно какой-нибудь пляжный домик.

      – Комиссар Жан-Батист Адамберг, – представился он толстому бригадиру. – Капитан назначил мне встречу.

      – Прекрасно, – ответил бригадир, взглянув на Адамберга с сочувствием, как на человека, на месте которого ему не хотелось бы оказаться. – Кабинет – в конце коридора. Дверь открыта.

      Адамберг остановился на пороге и несколько секунд наблюдал за капитаном Эмери, который нервно расхаживал по кабинету. Он был очень напряжен, но безупречно элегантен в тщательно подогнанной форме. Красивый мужчина чуть старше сорока, правильные черты лица, густые белокурые волосы без проседи, под форменной рубашкой с погонами – втянутый живот.

      – В чем дело? – спросил Эмери, оборачиваясь к Адамбергу. – Кто вам разрешил войти?

      – Вы, капитан. Вы вызвали меня сегодня рано утром.

      – Адамберг? – спросил Эмери, окинув быстрым взглядом комиссара в измятом костюме, не имевшего возможности побриться и причесаться.

      – Извините за щетину, – сказал Адамберг, пожимая ему руку. – Я не рассчитывал заночевать в Ордебеке.

      – Присаживайтесь, комиссар, – сказал Эмери и снова посмотрел на Адамберга.

      Знаменитое имя, которое одни произносили восторженно, другие злобно, совершенно не вязалось с этим маленьким, невзрачным человечком: все в нем, от смуглого лица до мешковатого черного костюма, казалось капитану неряшливым, нелепым и по меньшей мере неподобающим. Он попытался перехватить его взгляд, но не сумел и сосредоточился на улыбке, столь же любезной, сколь и ускользающей. От растерянности гневная речь, заготовленная заранее, почти что вылетела у него из головы, словно он натолкнулся на препятствие, вернее, на отсутствие всякого препятствия. И теперь не знал, как воздействовать на это пустое место, не знал даже, как вступить с ним в контакт. Разговор начал Адамберг.

      – Леона сказала мне, что вы сердитесь, капитан, – сказал он, тщательно подбирая слова. – Но тут имело место недоразумение. В Париже вчера было тридцать шесть градусов, да еще я задержал старика, который убил жену хлебным мякишем.

      – Как это?

      – Затолкал ей в горло две компактные пригоршни хлебного мякиша. Поэтому меня соблазнила перспектива освежиться, прогулявшись по гримвельду. Надо думать, вы меня понимаете.

      – Может быть.

      – Я собрал и съел много ежевики. – Тут Адамберг заметил, что на руках у него еще оставались черные пятна от ягод. – Я не мог предвидеть, что встречу Леону, она сидела на дороге и ждала своего пса. Она тоже не могла предвидеть, что обнаружит в часовне тело Эрбье. Но я решил не посягать на ваши прерогативы, а потому не пошел на место преступления. Поскольку я опоздал на поезд, она предложила приютить меня. Я не ожидал, что буду курить настоящую гаванскую сигару и пить первосортный кальвадос у горящего камина, но именно этим мы и занимались. Очень славная женщина, как выразилась бы она сама, но это еще не все, что можно