Автобиография для отдела кадров. Отчет о проделанной жизни. Сергей В. Бойко

компанией, и я выложил этот текст на фейсбуке в разных группах.

      Во ВГИКе на курсе было много интересных дисциплин, и некоторые из них удостаивались наших специальных прозвищ. Так, «Научный атеизм» мы называли «Слово Божье», «Советское право» становилось «Уголовным кодексом» и т.п. На третьем курсе был один предмет, у которого не было никакого прозвища. Вела его профессор Нелли Васильевна Мотрошилова. Мы звали этот предмет просто – «Мотрошилова»:

      – Ты сегодня на Мотрошилову идешь?

      – Не, на фиг!

      Назывался этот предмет весьма витиевато – «Критика понимания концепций проблемы человека в западной философии ХХ века». Нелли Васильевна читала свой курс так же витиевато, как и его название, – у меня даже иногда закрадывалось крамольное подозрение, что она сама не вполне понимает, про что говорит. Точнее, она без сомнения понимала, но в терминах своей науки, а перевести это на русский язык у нее не получалось. Видимо, она никогда прежде с такими болванами как мы не сталкивалась. И все-таки, благодаря Мотрошиловой, я попал в профессорский зал библиотеки иностранной литературы, которую Сашка Базин, мой одноклассник, и другие студенты инъяза им. Мориса Тореза называли просто – «Иностранка». По специальной заявке, которую устроила мне Мотрошилова, меня пустили в профессорский зал, где я получил на руки томик Ницше, издания самого начала века, с ятями и ерами, и уселся за стол читать. Но уже через минуту я раскрыл тетрадку, которую мне разрешили пронести с собой к профессорам, и стал переписывать слово в слово потрясающую книжку – «Так говорил Заратустра». Вот на что она меня подвигла:

      «О кино и киношниках»

      Манифест халтуре и бездарности.

      Москва, дек. 1984 г., ВГИК.

      Мы не желаем пощады от наших критиков, а так же от тех, кто любит нас до глубины души. Так позвольте же мне сказать вам правду!

      Собратья по кино! Я люблю вас до глубины души. Я был и остался равным вам. И я также ваш критик. Так позвольте же мне сказать вам правду!

      Я знаю бездарность и зависть вашего сердца. Вы недостаточно талантливы, чтобы знать зависть. Так будьте же настолько великими, чтобы не стыдиться вашей бездарности и вашей зависти!

      И если вы не можете быть подвижниками кино, то будьте, по крайней мере, его киношниками. Они – спутники и предвестники подвижничества.

      Я вижу полчища киношников! Однообразно одеты они в джинсы и кожу – если бы не было так же однообразно то, что скрывают они за темными очками и под головными уборами.

      Для меня вы должны быть теми, чей взор постоянно ищет критика. А у некоторых из вас с первого взгляда видна бездарность.

      Вы всегда должны искать своего критика. И халтура ваша должна торжествовать победу, когда киновед скажет о вас два критических слова.

      Вы должны любить «простой», как средство к подготовительному периоду. И короткий «простой» больше, чем длительный.

      Я советую вам не творчество, а халтуру! Я советую вам не «простой», а съемочный период. Да будут бесконечными ваша киносъемка и ваша халтура.

      Можно