Последнее искушение слепца. Денис Матусов

в бездну. Как осудить того, кто имел так мало возможностей для спасения?

      Легко ли слепому найти жену? Легко ли отказаться от невидимых, бессловесных соблазнов?

      Нужен ли слепец в монастыре? Кто примет его? Есть ли у слепца возможность забыться в труде? Есть ли у него занятие, которому он мог бы отдать все силы?

      Заниматься спортом? Как, если пробежка на улице едва ли возможна? Автомобили. Прохожие. Всякий ли в злобе примет оправдания слепца? А на что купить хотя бы беговую дорожку?

      Где просвет? Где выход из этого жалкого состояния?

      Никто не может сразу стать молитвенником. Для этого необходимо духовное возрастание. Слепцу же трудны особенно начальные шаги: сходить в храм, сходить на встречу верующих, сотворить малейшее доброе дело. И за что слепец может быть осуждён?

      – Да будет воля твоя!

      И воля Бога свершается. Не Ад, но как бы отсрочка смерти, как бы продолжение земного существования. Возможны ли исключения? Все ли сразу обречены на Страшный Суд?

      Нет, кому-то даётся шанс, шанс увидеть нечто, принять последнее решение после смерти. Да и муки в Аду различны. Не может быть равного блаженства, как и равной муки. И мука слепца легка. Легка. Она терзает душу изнутри, терзает неправильностью происходящего. Терзает, но она как бы приглушена…

      А что же та? Та, которая уводит во тьму?

      Ангелы не осуждают. Бог ей судья. Есть души, служащие тьме, но всегда ли они виновны?

      Ведь есть рабство, есть рабство непреодолимое, рабство, в которое падает душа, согрешив на земле. Рабство ли в Аду?

      Нет, многие лишь страдают. Страдают, ибо бесам посмертно не нужно служение тех, кто и так в их полной власти. Бесам требуется лишь страдание душ. Но ведь есть те, кому даётся шанс. Шанс на что?

      – Господи, открой пути свои, открой удел, уготованный сей душе в той вечности, которая неизменна после Страшного Суда Твоего!

      Если душа не лишилась воли, значит, ещё есть шанс. Значит, когда-то он будет дан. Если не на спасение, то на облегчение вечной муки. Шанс и ему, и ей.

      Да, потерян ими человеческий облик. Потеряно достоинство высшей твари божьей. Тела их не являются храмами духа, но не иссякло в них доброе произволение.

      Даже она. Даже она сопротивляется в рабстве своём, сожалеет о том, что должна делать. В том мире нет боли, но нет и радости!

      Лучше быть былинкой в подлинно небесном мире, чем животным, пусть даже сказочно прекрасным, в бесовском наваждении!

      Но Бог не оставляет! Бог не попаляет гневом. Без Бога нет никакого бытия!

      И даже в Аду он неким таинственным образом присутствует в душах. Но даже в наваждении есть грех! Нет таинства, нет венчания, нет благословения!

      Но страсть есть. Есть страсть, влекущая плоть к плоти, тление к тлению!

      Верному Ангелу не понять, как может тот, кто обладал богоподобием смириться с обликом скота! Как может человек в таком состоянии не устрашиться!

      – Господи, позволь подать несчастной душе страх Твой! Позволь воззвать