Грюнвальдский бой, или Славяне и немцы. Исторический роман-хроника. Гавриил Хрущов-Сокольников

Кейстута, я задушу её вот этими руками!

      – Вайделотка!.. Вайделотка!.. – шептал уже в каком-то нервном ужасе молодой витязь и, как безжизненная масса, упал на руки товарищей.

      Глава XIV. Заговор

      Вечером того же дня, князь мазовецкий со своими сватами и свитой выезжал из ворот Эйрагольского замка. Как бы там ни было, а сватовство его, первого жениха в Польше, окончилось полнейшей неудачей.

      Сваты ехали возле молодого князя мрачные и недовольные, они не говорили ни слова, стараясь не растравлять рану, нанесённую фамильной гордости Пястовича. Только один толстенький капеллан ругался и посылал всевозможные проклятия и на упорную язычницу, и на её отца, и даже на проклятого схизматика князя Давида[31].

      – Ясные панове! – вдруг заговорил он, обгоняя группу из трёх вельмож, молчаливо ехавших шагах в пятидесяти от группы свиты и оруженосцев, – Сдаётся мне, что этот москаль не с добра приехал в замок. Не ради ли его княжна Скирмунда так заупрямилась?

      – А так!? Может и правда! – воскликнул граф Мостовский, словно осенённый какою-то мыслью, – проклятый схизматик в прошлом году целый месяц гостил в Эйраголе! Всё может статься!

      – В таком случае, я отомщён: ни мне, ни ему! – сухо проговорил князь Болеслав. Князь не решится идти против всего народа и против своего языческого криве-кривейто. Сожгите его громы небесные! Он не решится бросить моему отцу и всей Польше оскорбления, выдав дочь теперь за москаля, хоть будь он самим великим князем московским!

      – Да и дьявольский криве не позволит! – заметил граф Мостовский.

      – Ну, об этом ещё можно поспорить, – засмеялся капеллан, – стоит только хорошенько попросить да принести обычные и чрезвычайные жертвы и неразрешимое тотчас разрешится!

      – Не меряй всё, отец капеллан, на свой локоть, – сказал второй сват, – я давно знаю криве-кривейто Лидутко, это сын старого Лидзейки, что был при Гедимине. Он пошёл в отца, а того всеми клейнодами короля святого Стефана не подкупишь, даром что язычник. Это не то, что наши прелаты.

      – Не изрыгайте хулы на служителей алтаря! – торжественно проговорил капеллан, – кому неизвестно, что сам криве-кривейто Лидзейко разрешил знаменитой Бируте выйти за Кейстута? А она была вайделоткой! Кто же мешает сделать это и теперь? Криве-кривейто налицо, новый жених тоже. Она поклялас – так криве разрешит клятву, а князь Вингала созовёт гостей на брачный пир! И овцы целы и волки сыты, и пресветлейший князь Болеслав получил гарбуза, а коли все довольны, я и подавно!

      – Молчи, змея! – крикнул на него князь мазовецкий, – не растравляй свежей раны!

      – О, ясный пан, моё дело не растравлять, а лечить раны душевные. Уж если не суждено нам обратить эту закоренелую язычницу в лоно христианской римско-католической церкви, – единой, истинной! – капеллан возвёл лицо горе, – так уж лучше совсем вырвать воспоминание о ней из груди такого витязя и борца христианства, как ваша ясная милость! Я думал, что задевая ваше самолюбие, я воздвигаю между вами вечную преграду, что вы тем скорее забудете думать о язычнице.

      – И

31

Схизматик (греч.) – раскольник. Так католики в те времена называли православных. – Ред.