Ленинградская зима. Василий Ардаматский

пгопуск, – картаво потребовал командир. Возвращая пропуск, он картинно, по-морски, отмахнул честь.

      – Ночь спокойная? – спросил Куприн.

      – Спокойная… если не считать, что идет война, – ответил командир, и оттого, что он не скартавил ни в одном слове, показалось, что он сказал это совсем другим, более взрослым голосом.

      Цокая подкованными каблуками по камню, патруль уходил к Неве. Голубой луч прожектора воткнулся в небо, рассек его пополам, исчез, и небо стало темнее. Где-то очень отдаленно громыхнуло – не то гроза, не то война. Навстречу Куприну промчалась, мигая притушенными фарами, легковая машина – наверное, в Смольный…

      Поднявшись на четвертый этаж, Куприн вызвал своих заместителей. Макаров пришел очень быстро – его кабинет ближе, и он вообще более поворотлив. Сухощавый, всегда спортивно подтянутый, резкий в движениях, он был не особенно симпатичен Куприну своей самоуверенностью и склонностью спорить по любому поводу.

      – Ну, как было? На или под? – спросил Макаров, входя.

      За дверью послышался низкий голос Стрельцова, он уже вошел, но тут же повернул обратно и, приоткрыв дверь, сказал что-то дежурному.

      – Прошу извинить… – проворчал он, садясь в кресло перед столом Куприна.

      – Что случилось? – спросил Куприн.

      – Два раза просил уточнить очередность эвакуации наших семей – как горох об стену! А в результате – звонили из горкома, завтра дают места, а кто может уехать, мы не знаем.

      Стрельцов был возмущен, но говорил неторопливо, он вообще никогда не торопился.

      – Ну, так что же, что же все-таки было в Смольном? – нетерпеливо спросил Макаров.

      – По поводу наших сводок сказано, что мы берем поверху, слухи собираем, охотимся на болтунов. Товарищ Жданов напомнил, что за надежность тыла, за спокойствие города целиком отвечаем мы.

      Куприн подробно рассказал о своем разговоре со Ждановым.

      – Пахать надо глубже – факт, – нарушил молчание Стрельцов.

      – Что вы имеете в виду? – спросил Макаров.

      – Помните, мы закрыли дело деникинца, кажется, его фамилия Бруно? – спросил Стрельцов.

      – Там не за что было зацепиться, – ответил Макаров.

      – Сегодня майор Грушко доложил, что этот самый Бруно исчез и есть все основания полагать, что он отправился к немцам, – неторопливо сообщил Стрельцов. – Вот, мне кажется, это как раз пример мелкой пахоты.

      – Когда он у нас проходил? – спросил Куприн.

      – Меньше года, – ответил Макаров и пояснил: – Здесь, у вас, мы слушали доклад Грушко об этом деле и дружно его прикрыли.

      – Не помню, – сказал Куприн. – Давайте вызовем Грушко, пусть напомнит.

      Куприн был рад, что разговор в самом начале обрел конкретность – от общих дискуссий и обмена мнениями он уже порядком устал.

      Майор Грушко, чемпион города по самбо, как многие сильные люди, стеснялся своей могучей фигуры. Вот и сейчас, войдя в кабинет и поздоровавшись, он быстро сел за длинный стол около двери, положив