Искренне, безумно, по-королевски. Дебби Риго

молиться, чтобы ты нашла друга. Бог всегда слышит молитвы матери.

      – Да, мам, хорошо.

      Иногда она похожа на испорченную пластинку, но с ее стороны это очень мило.

      – Мне пора. Увидимся вечером.

      Я вешаю трубку, прислоняюсь лбом к книжному шкафу и вздыхаю.

      – Отлично, теперь мама за меня переживает, – ворчу я вслух. Плохи дела.

      – По крайней мере, ты знаешь, в какую сторону смотреть, когда дорогу переходишь. – Голос раздался с другой стороны книжного шкафа.

      Он явно комментирует мой разговор с мамой. Я пытаюсь взглянуть на него, но полки так плотно заставлены, что вижу лишь стальную синеву его рубашки.

      – А что касается другого языка, – продолжает он, – будь благодарна, что тебя не поймали, когда ты вместо [ziː] произнесла [zed].

      У него отчетливый британский акцент. Кто этот парень? Он уже мне не нравится. Зачем подслушивает чужие разговоры? Однако раздражения он не вызывает… пока что. Может быть, я наконец-то нашла человека без этого самодовольства, которое так присуще студентам Холстеда?

      – Неужели в библиотеке устраивают шоу юмористов? – спрашиваю я слегка раздраженно.

      – Прости. Неудачная попытка поднять настроение. – Он явно смущается.

      – Может, в следующий раз не основывать шутки на подслушанной информации?

      – Верно, – застенчиво отвечает он. – Ценный совет.

      Ухмыляюсь про себя.

      – К тому же кому нужны чужие проблемы? – спрашиваю я, вспоминая утреннюю болтовню перед уроком. – Если бы ты действительно слышал, через что я прошла, не стал бы пускать шутки на счет произношения.

      Он смеется.

      – А-а-а, тогда понятно. И какие же проблемы не дают спать умной создательнице каламбуров?

      Я подыгрываю. Что-то в анонимной конфессиональной обстановке заставляет меня пролить свет на истину.

      – Дай подумать. Уроки здесь в два раза тяжелее, чем в самых продвинутых классах моей школы. Когда прихожу, возникает ощущение, что я попадаю в чужой мир. О, а еще есть куча людей, которые ждут от меня хороших оценок.

      Не могу поверить, насколько честно и просто я призналась в этом.

      – Что ж, похоже, в моем одиноком мире теперь появился второй человек, – говорит парень. – Я плохо успеваю и, куда бы ни пошел, везде чувствую себя чужаком. И у меня целая страна людей, которых нельзя подвести плохими отметками.

      – Как ты справляешься? – спрашиваю я, желая открыть секрет его беззаботности.

      – Прячусь в библиотеке, – отвечает он с улыбкой в голосе.

      Я тоже улыбаюсь. Локти ставлю на полку, даже не пытаясь разглядеть лицо через щели.

      – Понимаю. У меня тоже есть книжное укрытие. Утро выходного дня в «Книжной лавке Ингрума» на Маршруте 42. Это мое спасение.

      – Вот ты где! – говорит девушка без британского акцента.

      Я узнаю голос – Красотка. Она по другую сторону книжного шкафа. Чувствую, как глаза хотят закатиться.

      – Снова от поклонниц скрываешься? – спрашивает она у британца.

      – Ничего