Искренне, безумно, по-королевски. Дебби Риго

в сдержанной улыбке.

      Между нами воцарилось молчание, и я не знаю, как его нарушить.

      – Это тебе, – говорит Оуэн.

      Нежный голос, ароматные цветы… Все это даже близко не соответствует тому, что я ожидала, когда шла сегодня в книжный магазин.

      Снова на нем бордовая бейсболка. Разве его земляки не поклонники крикета? Предполагаю, что кепка – это способ скрыть свою личность. Однако не думаю, что Оуэну стоит беспокоиться об узнаваемости за пределами кампуса. В отличие от старших братьев, он проделал громадную работу, чтобы оставаться скрытым от американского прожектора. Думаю, его семья так и планировала.

      Убрав книгу на место, принимаю цветы. Не только потому, что это самый красивый букет, который я когда-либо видела, но и потому, что мне нужно чем-то занять руки.

      Букет поистине совершенный и, к счастью, не самых огромных размеров, поэтому запросто смогу взять его с собой.

      – Спасибо, – благодарю я.

      Обратив все внимание на Оуэна, вдруг понимаю, что мне приятно находиться с ним по одну сторону от книжного шкафа. Он на несколько дюймов выше меня и одет в белую рубашку с короткими рукавами, шорты цвета хаки и коричневые мокасины. Под тенью кепки замечаю покрасневшие щеки.

      – Надеюсь, я не нарушаю твои планы. Просто хочу лично извиниться, – говорит он. – В прошлый раз не успел, а сообщения – не самый лучший способ извинений.

      – Хорошо, – сдаюсь я, глядя в его карие глаза.

      Он снимает кепку и прижимает к сердцу, как бейсболист во время государственного гимна. И я не уверена в серьезности намерений.

      – Зора Эмерсон из Нью-Джерси…

      – Из Эплтона, – поправляю я.

      – Зора Эмерсон из Эплтона, Нью-Джерси, – начинает он снова, – мне безумно жаль.

      Слова прозвучали искренне. Вероятно, все сказанное в сообщениях шло от чистого сердца. Но что за озорной блеск появился в его глазах?

      – Если я могу что-то сделать…

      – Нет, я уже ценю, что ты поговорил с журналистом.

      – …или ответить на вопросы о Лендереле или семье, я буду рад рассказать о том, что не написано в этой книге.

      Вот оно. Настоящая причина блеска в глазах.

      – О, мы, получается, пропустили смирение и сразу же приступили к хвастовству? Да еще и за меньшее время, чем разгон у спортивной машины, – дразню его с ухмылкой на лице.

      – Нет, могу заверить тебя, я изрядно скромен, – уверяет Оуэн и надевает кепку. – Оставленные без ответа сообщения умеют вернуть с небес на землю. Но я заслужил.

      – Так-то лучше. – Я улыбаюсь.

      Почему с ним так легко общаться? Чувствую, как все сомнения пропадают перед лицом искреннего поведения.

      – Но, – говорит Оуэн, и в глазах снова появляется блеск, когда он кивает на путеводитель, – я могу быть полезен, если тебе нужно выяснить, какие у меня черты лица или недостатки. Не стесняйся.

      – Ты видел, как я… рассматривала фото.

      – Да. – Он снимает с полки случайную книгу, пролистывает ее, затем приглядывается к