Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в.. Н. Ю. Сухова

в СПбДА за 10 лет (1832–1842 гг.) не было назначено в семинарии ни одной ревизии[134]. Ревизии постепенно теряли смысл, процесс замирал и формализовался. Отчеты 1850-х гг. не содержат уже живой информации, оригинальных наблюдений или советов, стандартны в замечаниях, а чаще всего вообще ограничиваются краткой формальной запиской и ходатайством о наградах. Деятельность академий по учебно-программному обеспечению семинарий также не стала эффективной. КДУ с самого начала реформы непосредственно интересовалась семинарскими конспектами и учебными руководствами, с конца же 1830-х гг. учебно-программные вопросы возлагались на особые комитеты, учреждаемые в столице[135]. Централизованно проблемы семинарского преподавания разрешить не удалось – полноценной системы учебных пособий и методических указаний так и не создали, – но окружные Внешние правления, лишенные инициативы, ограничивались лишь критикой пособий, предлагаемых преподавателями семинарий.

      Таким образом, опыт показал, что задачи, возложенные на академии Уставом 1814 г., слишком обширны и разнообразны, чтобы выполняться в соответствии с уставными параграфами. К середине 1850-х гг. часть из задач, поставленных Уставом 1814 г., уже не была актуальна, часть выполнялась лишь формально, действительность же поставила перед академиями и новые задачи, требующие официального закрепления. Кроме того, разнообразные постановления и указы Святейшего Синода, КДУ, ДУУ содержали правила, которые иногда прямо противоречили параграфам Устава.

      Педагогическая задача лишила академии самостоятельности в учебных планах и поставила в прикладное положение по отношению к семинариям. Академии должны были дублировать специальное образование по многим направлениям: историческому, филологическому, физико-математическому. В дальнейшем же они должны были реагировать и на изменения семинарских программ. Но области небогословских наук, соприкосновенные с богословием, не могли развиваться в академиях тучно, вследствие замкнутости академического образования, разобщенности академий между собой, отсутствия контактов с тукой университетской. Педагогическая задача академий, таким образом, взяла верх над тучной, и духовным академиям не удалось стать академиями духовных наук. Наука в духовных академиях развивалась, но медленно, усилиями одиночек, а не систематически; духовно-образовательная система ученых-специалистов не готовила.

      Наиболее болезненны были проблемы, связанные с учебным процессом. В документах, связанных с реформой 1808–1814 гг., специальным предметом занятий духовных академий называлась «ученость, сколь можно более приспособленная к наукам богословским»[136], а также присоединяемые к этой «учености» «изящные науки» (belles lettres) – словесность, риторика, философия. Но первый курс СПбДА изучал в равной степени все богословские и общеобразовательные науки, сгруппированные в шесть классов: богословский класс, философский, словесный, исторический, математический

134

Академиям на проведение ревизий ассигновалось ежегодно по 2 500 руб., однако эти деньги чаще всего использовались на другие – внутриакадемические – нужды.

135

В 1837 г. при СПбДА был образован специальный Комитет для пересмотра учебников духовных академий и семинарий, в 1840 г. его сменил Комитет для рассмотрения конспектов, действовавший до 1845 г. Состав комитетов менялся (привлекались лучшие академические силы), но во главе всегда стоял ректор СПбДА. См.: РГИА. Ф. 802. Оп. 2. 1841 г. Д. 1553; Там же. Оп. 5. 1845 г. Д. 6755.

136

РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Л. 54 об.