Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том седьмой. Нелли Шульман

и брит можно сделать, как положено, – он ласково погладил маленькую руку Фейгеле, – и девочку назвать в синагоге, – рав Бергер хотел податься, как он говорил, ближе к теплу.

      – Мы переедем на Украину, – сказал он жене, – тебе нравилось в Киеве и работа мне всегда найдется. Здесь остались только старики, а в тех краях больше молодежи. И, может быть, тамошний ОВИР… – Фаина Яковлевна мрачно отозвалась:

      – ОВИРы везде одинаковы, милый. Украина тоже Советский Союз. Но оттуда ближе к Кавказу, – бежать из СССР по Черному морю было безумием, но Бергер возлагал надежды на южную границу.

      – Это ты хорошо придумал, – он похвалил занятия Исаака альпинизмом, – такие умения всегда пригодятся, – к удивлению Исаака, услышав о пропаже Сары, отец пожал плечами.

      – Царь Давид учит, что надо возлагать надежды на Господа, Создателя неба и земли. Мать права. Бог позаботился о ней, Он позаботится и о Саре. Надо верить и ждать, милый… – отец не менее спокойно отнесся к новостям о женитьбе Исаака. Рав Бергер пощелкал сильными пальцами.

      – Ситуация не новая. Послушай, что случилось в старые времена в Испании… – отец рассказал историю о Реувене, как именовали в кодексах вовлеченных в юридические споры, и Саре, на которой он женился тоже через посредника.

      – Сара сбежала к нееврею, – рав Бергер недовольно покачал головой, – однако сначала она успела родить ребенка от Реувена… – отец мог часами разговаривать о еврейских законах. Исаак вежливо покашлял:

      – Очень интересно, папа, но ты лучше посмотри фотографию, – отец тоже сказал, что Михаэла напоминает царицу Эстер.

      – Потом меня усадили переписывать папины заметки, – рав Бергер принес на свидание горсть разорванных картонок от «Беломора», – на одной картонке он ухитряется оставить комментарий к целому абзацу Мишны, – разбирая бисерный почерк отца, Исаак нахмурился:

      – Я сказал, что Михаэла дочь гэбиста, а он отмахнулся. Дети за отцов не отвечают. Сказано, что отцы ели зеленый виноград, а на губах у детей оскомина, – Исааку отчего-то стало страшно, – но Михаэла никогда не попадет в СССР и не встретится с отцом, если его можно так назвать. Он не знает о ее существовании и он, наверное, мертв…

      Старую вязаную шапку рав Бергер отдал жене.

      – Пряжа крепкая, – заметила Фаина Яковлевна, – Арье выйдет зимняя шапочка, – Лазарь Абрамович рассматривал фотографию красивой темноволосой девушки в скромной кошерной блузке.

      – Она похожа на мамзера, – одними губами сказал Бергер жене, – я его помню с сорок пятого года. Хотя Тора говорит, что дети не виноваты в деяниях отцов… – жена сунула ему печенье, припрятанное от алчных псов, как Бергер называл вохру.

      – Не виноваты, – согласилась Фаина Яковлевна, – но, может быть, сказать Исааку о его отце, милый… – Лазарь Абрамович поскреб в бороде.

      – Но что сказать, мейделе, – он часто называл так жену, – мы ничего не знаем. Марфа Федоровна