31 декабря. Екатерина Дзигунская

по дороге глянув в открытую дверь ванной. Зайдя на кухню, он положил телефон на стол, открыл ящик и, чувствуя, как пружиной сжался каждый его мускул, достал нож. За спиной раздался пронзительный звон и угрожающее непонятное дребезжание, заставившее Никиту буквально подпрыгнуть на месте, а потом круто повернуться, выставив руку с ножом вперед. Сзади никого не оказалось. Обезумевшими от страха глазами он стал шарить по кухне, пока его взгляд не наткнулся на телефон, экран которого все еще горел. Ему пришло сообщение, а угрожающим непонятным дребезжанием была всего лишь вибрация телефона, лежащего на столе. Сердце колотилось, готовое вот-вот разорваться от напряжения, все тело предательски дрожало и, впервые за свои двадцать семь лет, Никита понял смысл выражения «ноги стали ватными».

      – Да, Настюха, кажется, я становлюсь параноиком, – сказал он, швыряя нож на стол и открывая сообщение.

      «Никитич, ну так че?»

      – Придурок, – чуть презрительно пробурчал себе под нос Никита, сам толком не зная, кого он имеет в виду, и написал: «Буду».

      Паб уютно жужжал разговорами и, наверное, это было единственное место в городе, где не играли приторные новогодние песенки. Зато играл его любимый «Aerosmith». Все уже собрались, он опоздал на тридцать минут и теперь подходил к их столику с тягучим страхом того, что сейчас окажется в центре внимания.

      – Всем привет, – он постарался как можно быстрее сесть на стул.

      – О, привет, Никитич, – они посмотрели на него так, будто расстались с ним только вчера. – Как оно?

      – Живу, – ответил он, обводя всех четверых взглядом.

      Они кивнули и вернулись к прерванному разговору. А он облегченно вздохнул.

      Уже час беседа текла, обволакивая его, как речная вода обволакивает стоящий на ее пути камень. Можно было не участвовать, изредка невольно улыбаясь каким-то шуткам, и он был благодарен пацанам за то, что они не стали делать событие из его появления. Да, они умели понимать и, когда нужно, сделать вид, что ничего не происходит. Он как-то забыл об этом.

      Так было и в тот день, когда он пришел к ним с Настюхой. Это был, конечно, пипец! Ее накрыл приступ дикой тупой ревности: она никак не хотела верить, что он встречается с друзьями.