Бездна взывает к бездне. Наталья Андреева

же?

      – Если бы я вдруг задумал жениться на уездной барышне, то непременно просил бы вашей руки, и только вашей. Ваша редкая красота и темперамент обещают такие сладкие минуты…

      Его взгляд странно потемнел, голос стал низким. Теперь он смотрел на ее шею и ниже, на грудь… Она вздрогнула. «Какие еще сладкие минуты? Что он такое говорит? Впрочем, здесь, в лесу, никого нет, он может говорить все, что ему вздумается. И делать тоже. Сама виновата. Вот почему юным барышням нельзя оставаться наедине с мужчинами! А с такими, как Серж, и вовсе нельзя! И прав был папенька. Сто раз прав…»

      – Мне пора. Папенька рассердится. – Она схватила за повод Воронка.

      – Вы же непослушная дочь. Куда же вы так торопитесь? – Он накрыл своей горячей ладонью ее руку и придержал повод. Солнце словно бы направило все свои лучи в одну только точку, так горячо стало ее руке. Шурочка мгновенно расплавилась под ними. Она почувствовала, что этот человек уже взял власть над нею, и если он захочет… Она поспешно выдернула свою руку:

      – Прощайте!

      – Постойте! Я только хотел предложить вам продолжить утреннюю прогулку вместе. Я буду вас сопровождать. И защищать.

      В его голосе была откровенная насмешка. Она вскочила на Воронка и развернулась, чтобы ехать обратно, в имение. Серж Соболинский стоял на опушке леса и со странной улыбкой смотрел ей вслед.

      О своей встрече с Сержем в сосновом бору она никому не сказала. Да и что говорить? Он сделал что-то недозволенное, но что именно, она не могла объяснить. Да и не хотела. Потому что… Потому что ей это понравилось. Да, понравилось! Ей все в нем нравится! Абсолютно все! Он совершенство, у него нет недостатков! Шурочка как-то сразу резко повзрослела. Она уже поняла, что это лето будет для нее особенным. Это не может ничем не закончиться. Что-то будет. Но Соболинский никогда не женится на провинциальной барышне, к тому же бесприданнице, как бы хороша она ни была. Ему этого не надо. Все знают, что у Сержа огромные долги и его дела может поправить только выгодный брак. Федосья Ивановна говорит, что это возможно. Еще бы это было невозможно! А потому забыть. Но забыть нельзя. И что же делать? Шурочка совсем запуталась.

      Она смотрела в книгу, но не могла прочитать ни строчки и подумала в отчаянии: «Господи, что же делать, ведь я его люблю! И он ко мне, кажется, неравнодушен. Я ему понравилась. Но он не того будет добиваться. Не руки моей. Если он и увезет меня из Иванцовки, то не женой. Господи, что же будет?» – и она в отчаянии захлопнула книгу.

      Почему-то в этот день Лежечев не приехал, хотя его ждали, и ждали с надеждой. Пора бы определиться. Владимир должен как-то обозначить свой интерес: ради кого из барышень он приезжает в имение Иванцовых? Папенька хмурился, а маменька вздыхала. Сестры занимались кто вышиванием, а кто и просто сидел, смотрел в окошко и тоже вздыхал. Шурочка улучила минутку и отвела в сторонку Жюли.

      – Юленька, надень, пожалуйста, завтра другое платье. Тебе не идет белое.

      Жюли глубоко вздохнула:

      – Что ж поделать, если я такая некрасивая?

      – Ты милая, – улыбнулась ей Шурочка. – Ты во сто раз лучше других сестер! Знаешь, что я готова