Фантазии укушенного сладостью. Новеллы. Валерий Радомский

в Её цепких – моё! моё! моё! – горячих объятиях? И до Неё ведь тоже снилась она, Лена-Леночка, девчоночка ещё, родившая от меня в семнадцать, измучившаяся мной, но ведь так много отдавшая мне как познание. Ушла, с зацелованными её же печалью губами – познал: виноват тот, от кого уходят. А Таня, медсестра и аптекарь моей болевшей глупостями молодости, от которой ушёл я, бросил, и кого – ту, что электричкой с Иловайска приезжала ко мне, в Горловку, на пять минут, чтобы услышать в благодарность от любимого: «Мне некогда, прости, …в следующий раз!»; и в результате заслужено ведь познал от неё, что нет маленькой или большой подлости, а совершивший её – подлец на всю жизнь! …Подлец! Это же как для мужчины привычно, чуть ли не комплимент, однако сокрушительно легко уничтожает тебя в любящих глазах! А Света-Рассвета, …умная, потому что быстро сообразила, что моё кредо: «Будет так, как я сказал, или как мы решим, или, вообще, никак не будет!» – мои 75%, а её, всего-то, 25%… Умчалась в морозы, отказавшись не от меня, кем заслушивалась до рассвета, не уставая повторять с придыханием: «Говори! Целуй! Говори!..», а от раба, во мне, сугубо эгоистических принципов. И что с того, что никого – кого любил, пусть и так: бестолково и порой омерзительно, и кто любил меня опрометчиво вдохновенно, я не забыл, потому что в Любви познавал себя таким, каким я был им не нужен. Не нужен! Хотя, познав себя таким, и признал таки свою же никчемность. Не сразу – сам наплакался от себя, себялюбивого, но поумнел благодаря им всё же.

      Так всё же, почему нередко и не часто мы обращаемся к своей любви в реальности по имени из своего прошлого или настоящего, а вернее – из будущего в ожидании, заговариваясь как бы? Почему в лицах Любви мы ищем кого-то – такого же, но…, такую же, но…, или без всяких «но», не соглашаясь тем не менее с всё равно, лишь бы!?.. Потому, что Любовь есть в земной реальности незыблемое продолжение начала ни её первой, ни её последней, в чём мы обманываемся по её же велению – не зарекайся, а есть не завершённое нами начатое однажды: дополнить себя кем-то, в сущности – тем, чего нет у самого. …Река – берег, берег – река, а дальше – величины нашего понимания и оценки того, что имеешь, сравнимые с шириной, глубиной и скоростью её, Любви, течения во времени и пространстве. Потому мы любим не испрашивая взаимность, а объединяя в себе тех женщин, тех мужчин, кому обязаны продолжением своей любовной истории, одной и на всю жизнь! И Она, сломанная веточка вишни, желала именно этого, пряча себя от себя, безгрешной телом, но три года «грешившей» душой в своём воображении. (Глупо, ой как глупо и смешно, может кому-то и для кого-то и будет очень спориться, но меня уже не переубедить: все мы, женщины и мужчины – выношу за скобки детские, юношеские и девичьи романтические чувствования – не моралисты однолюбы по жизни. Измена измене – рознь, это понятно, однако же все мы изменяем, и регулярно. Нет в нас, ни в ком, запрета на то, чтобы быть в пространстве любимой/любимым,