Принцип моей неопределённости. Таня Гуревич

мне на плечо во время фильма или бралась своим мизинцем за мой. То накатывал звенящий холод от чувства вины. Всё это уже казалось сродни измене. И если не случившейся, то как будто скорой.

      Как-то мы смотрели «10 причин моей ненависти», и Оля вдруг резко встала:

      – Вот дебилка!

      – Кто?

      – Кто… Кэт эта дебильная.

      – Почему?

      – Да потому что надо быть дебилкой, чтобы не видеть, что тебя кто-то любит, – Оля поставила фильм на паузу, и на экране замерла главная героиня со смешно раскрытым ртом.

      – Ну, он же типа на спор это всё…

      – Да какая разница? В жизни-то не так.

      – Ну, так то фильм.

      – Да понятно, что фильм. Но блин бесит. Какой надо быть дурой, чтобы так подло поступать, – она откатилась к подоконнику и отвернулась к окну, сложив руки как за партой.

      – Это она-то подлая? Оль, ваще-то это он её типа разводит за деньги.

      – Да это всё фасад. А внутри совсем другое, и они оба это видят. Только этот чел, Патрик, это прочухал и уже не играет. А она из себя корчит не пойми что. И это подло!

      – К кому подло-то?

      – Да к ней самой! Она его любит, он её любит – чё творит-то?

      – Да если б всё так просто было, наверное, и кина бы не было. Да и вообще, у людей всё сложно всегда.

      – То-то и оно, что нет! Нат, всегда всё понятно и просто. Люди просто тупят и не делают очевидных вещей.

      Я хотела ответить ей, что не такие уж эти вещи очевидные и не так-то всё с ними понятно. Но у меня перехватило дыхание. И Оля тоже молчала, уперевшись лбом в стекло. Горячий комок в горле всё ещё мешал хоть что-то сказать, и я просто села рядом с ней, уткнувшись лбом ей в плечо. Оля наклонила голову в бок так, что её щека коснулась моей, прядь волос соскользнула на лицо, закрыв нас золотистой вуалью. Её дыхание пахло корицей и мятой, и я чувствовала его жар на своём ухе, и от этого только сильнее вжалась лбом в острое плечо.

      Мне ничего не стоило поцеловать её, но я не могла. Так близко, но так далеко. Пора было что-то решать.

                                               * * *

      В начале сентября был мой день рождения. Мои родители предоставили нам квартиру на вечер, где-то была раздобыта бутылка мартини. Гостей было немного, зато какие: пара девочек из класса, конечно, Маша, и конечно, Оля. Весь вечер я собиралась с духом и выжидала момент: когда алкоголь уже подействует на меня бодряще, а на Машу обезболивающе.

      Я отловила её в коридоре и по-простому выложила всё в одной фразе:

      – Мы расстаёмся, я люблю другую.

      Глядя на меня плывущим от мартини и шока взглядом, она молчала.

      – Вот так. Прости? – я не понимала, услышала ли она меня правильно? Хотя что там было путать. «Ну скажи же хоть что-нибудь. Хоть что-нибудь». Мне просто хотелось, чтобы это уже поскорее закончилось.

      Смазанная и неровная пощёчина – не столько больно, сколько неожиданно. Вот и всё.

      Маша