На границе подлунного мира. Елена Шейк

мог бы и холодной помыться, – нахмурился Виктор, не представляя, что просидит ещё полчаса, почёсываясь от грязи.

      – Не дури! Холодной он помоется. Давно не было воспаления лёгких? – посуровел отец, ставя перед ним тарелку с мясом.

      Коты оживились и начали запрыгивать кто на шкаф, кто на холодильник.

      – Вкуснотища какая! – взбодрился Виктор и с удовольствием начал уплетать мясо с картошкой, по ходу интересуясь, что нового произошло за время его отсутствия дома. – Как дела, пап? Что интересного в деревне?

      – Ничего интересного, всё по-старому, – ответил отец, глядя в окно. – В больницу снова требуются врачи. Все от нас разбегаются, месяца не проработав. Недавно пропала ещё одна медсестра. Всё как обычно. Ты надолго?

      – На месяц точно.

      – Я помню, ты собирался к родственникам в Киото.

      – Не в этом году. Я не накопил достаточно денег. Так что, этим летом я остаюсь у тебя. Зачем мне Киото, если здесь есть восемь соток, милые соседи, речка через лес и кладбище? – нервно рассмеялся Виктор, думая, что таким образом удастся сгладить неловкую обстановку. Лишь бы отец не обиделся.

      Соседи – ещё одна причина, почему Виктор не хотел приезжать в деревню. Не сказать, что соседи были не адекватными, но они всегда относились к нему не по-доброму. Вечно косые взгляды, злобные усмешки и перемывание костей за спиной. А когда Виктор был маленький, эти сумасшедшие напугали его в лесу. Считалось, что жители глубинки отличались от жителей столицы и прочих крупных городов простотой и душевностью, чего никак нельзя было сказать про милых соседей Виктора. Он бы вообще назвал их посланниками ада, но никак не людьми, и уж точно совсем не милыми.

      Конечно, Виктор сожалел о том, что целое лето придётся торчать в ненавистной с детства деревне и работать в огороде. Работа в огороде всегда внушала Виктору отвращение, но отец настаивал. Хорошо, что к колодцу за водой не нужно было ходить после того, как отец три года назад занялся капитальным ремонтом и провёл к дому все коммуникации.

      И самое главное, просто вишенка на торте, Виктора не радовало то, что интернет в Синих ручьях ловил плохо, и это значило, что про общение с друзьями из Японии можно было забыть. Он надеялся, что Юко не разлюбит его. Виктор пообещал, что зимой после сессии прилетит к ней, а по окончании университета, ровно через год, вообще попытается переехать на постоянное местожительство на историческую родину отца, который уезжать никуда не собирался – привязался к дому, стране и её культуре, даже работу свою нервную очень любил.

      * * *

      Вересковый лес сегодня оставался мрачным и спокойным, хотя обычно был наполнен самыми разными звуками – от песен летучих мышей, которые люди в силу своих ограниченных возможностей услышать никак не могли, до криков ворона и треска веток под ногами. Но поскольку люди в этих краях никогда не водились, Итси без опасений переступил черту, отделявшую могильные земли