В объятиях счастья. Татьяна Майстери

глазами, в которых была капля печали и грусти, и несмотря на это они искрились так живо и ярко, настоящим счастьем.

      Но рано или поздно эта вечеринка должна была закончиться. Сначала Ви (так её ласково звали подруги) хотела остаться ночевать у Наташи. Но почему-то захотела прогуляться. Выпила она немного, всего стакан шампанского, а потому девочка твёрдо стояла на ногах, и в голове её была лишь лёгкость.

      Ви брела по пустым улочкам города, освещённым разноцветными огоньками гирлянд и вывесок. Небо было тёмным, будто все звёзды разом упали на землю. И теперь город освещали холмистые сугробы сияющего снега. Холодный ветер морозил щёки Виолетты, но девочке отчего-то было жарко. В воздухе кружили воздушные хлопья снега, облепливая лицо именинницы, но тут же таяли на её щеках и ресницах. Идти домой поздно ночью по такой погоде, по совсем безлюдным улицам было одно удовольствие.

      И вот, Ви зашла в свой родной подъезд, в котором пахло сыростью и табаком. Она стала быстро подниматься по лестнице, пальцами проводя по исписанным нецензурными выражениями и признаниями в любви стенам. Под ногами Ви был всякий мусор и грязь, здесь уже давно никто не убирал: всюду валялись окурки от сигарет, бумажки, полиэтиленовые пакеты, пластик, стеклянные бутылки и многие другие вещи, на которые было неприятно смотреть. Но Виолетта отчего-то всегда смотрела.

      Поднявшись на свой второй этаж, она открыла ключами свою старую деревянную дверь. Перед ней предстал совсем тёмный коридор, света в котором не было. Тихо закрыв за собой дверь, Виолетта стала разуваться в кромешной тьме, на ощупь. Разувшись, девочка прошла в тёмную кухню и зажгла в ней свет. От страха она чуть не закричала, но сдержала себя. За столом сидела Надежда Николаевна, в руке у которой была пустая стопка, а рядом стоял уже пустой читок водки. Женщина была пьяна, но на удивление дочери не спала, как обычно, а прожигала Ви злым взглядом.

      – Ты где была? – заплетающимся языком спросила Надежда Николаевна. Её тон был таким свирепым и злым, что Виолетта задрожала от страха. Хоть мать никогда не поднимала на неё руку, ей всё равно было страшно.

      – У подруги. День рождения праздновали, – сдержанно поведала Ви, и прикусила язык, дабы не сказать чего лишнего.

      – Пила? – женщина сверкнула стеклянными глазами и прищурила взгляд.

      – Нет…, – голос Виолетты дрогнул, и она вздрогнула.

      – Мерзавка…, – прошипела пьяная мать и встала из-за стола, с трудом удержав себя на ногах.

      – Мам, я не пила! Честно! – пискнула побледневшая Виолетта, но было слишком поздно.

      Надежда Николаевна приближалась к дочери с гневным взглядом, в котором не было ничего хорошего.

      – Ах ты дрянь! Мерзавка! – закричала женщина и замахнулась на дочь своей большой рукой.

      В следующий момент произошёл звонкий хлопок и взвизг. Виолетта прижимала ладонь к покрасневшей и горящей щеке, а Надежда Николаевна смерила дочь равнодушным взглядом и вышла из кухни,