Человек с большим будущим. Абир Мукерджи

спиной к изголовью. Рядом на полу стояла бутылка виски и стакан из-под зубной щетки. Я взял их и налил себе порцию. Всего лишь стаканчик на ночь, не больше. Легкими движениями раскручивая виски в стакане, я ощущал, как меня окутывает его лекарственный аромат. Чувствуя себя спокойнее, чем когда-либо за последние дни, я медленно потягивал напиток и размышлял о происходящем. Не прошло и двух недель, как я в Калькутте, – и вот уже расследую убийство. Да еще и такое значительное.

      Я гадал, почему лорд Таггерт поручил мне это дело. Наверняка же в Калькутте были какие-нибудь опытные инспекторы, к которым он мог обратиться. Может, он хочет меня испытать? Было ли это, как говорится, крещение огнем? Я взвесил и другие варианты, однако ни на шаг не приблизился к пониманию его мотивов. Тогда я допил виски, улегся и постарался переключиться на другие мысли. Это мне удалось, и в конечном итоге я уснул, вспоминая Сару в омнибусе в Майл-Энде.

      Шесть

Четверг, 10 апреля 1919 года

      Иногда лучше вовсе не просыпаться.

      Но в Калькутте это недостижимо. Солнце встает в пять, и начинается настоящая какофония: лают собаки, кричат вороны и петухи. Когда животные выдыхаются, тут же вступают муэдзины, и их призыв к молитве звучит с каждого минарета в городе. Шум такой, что единственные европейцы, которым удается не проснуться к половине шестого, – это те, кто захоронен на кладбище на Парк-стрит.

      Первым, что я почувствовал, проснувшись, был все тот же запах рыбы. Спал я неважно, меня беспокоил тоненький комариный звон. Миссис Теббит уверяла, что ни одному из этих созданий не удавалось еще перелететь порог «Бельведера», но, наверное, этот конкретный экземпляр соответствующего меморандума не получил. Я встал, принял душ, побрился, а затем оделся и спустился к завтраку. В столовой не было никого, кроме служанки, поэтому я сел за стол и, сверяясь с часами на каминной полке, выставил время на своих часах. Я как раз заводил их, когда вошла миссис Теббит. Она принесла тарелку, на которой находилось нечто, с виду похожее на кеджери, приготовленное, вероятно, из остатков вчерашнего ужина, и поставила ее передо мной с торжественностью, не очень оправданной в случае этого блюда.

      – Боюсь, мне придется отказаться, миссис Теббит, – извинился я. – Что-то сегодня живот побаливает.

      Это была ложь во спасение.

      – Ах, как жалко, капитан. – Она нахмурилась. – И ночью он вас беспокоил?

      – Увы, да.

      – Бедняжка! Мне показалось, я слышала ночью шаги на лестнице. Это были вы?

      – Наверное, – согласился я. Отличное прикрытие, и я могу прибегнуть к нему снова, когда мне захочется среди ночи наведаться в Тиретта-базар.

      Вместо предложенного блюда я предпочел выпить чашку кофе и просмотреть сегодняшний номер «Стейтсмена», который лежал на столе. Газета была сложена так, что видна была только половина заголовка на первой странице, но этого хватило, чтобы меня заинтересовать. Я развернул ее и увидел основной заголовок номера.

ВЫСОКОПОСТАВЛЕННЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СЛУЖАЩИЙ УБИТ В КОССИПУРЕ

      Далее следовал репортаж с места преступления и описание того, в каком виде было найдено тело Маколи, – подозреваю,