Психоаналитик. Шкатулка Пандоры. Андрей Шляхов

лица страстное и как бы высокомерное…»[4]. Любимых писателей у Михаила было всего два – Достоевский и Диккенс. В отношении Достоевского все ясно. Невозможно, наверное, психоаналитику не любить Достоевского, искусного препаратора душ человеческих. У него же что ни книга, то научный анализ, искусно облеченный в художественную форму. Диккенс же в первую очередь привлекал своей обстоятельной манерой повествования. Начинаешь читать и незаметно для себя с головой погружаешься в вымышленный мир, который благодаря обилию деталей неотличим от настоящего. Правда, в психологизме Чарльз Джон Хаффем уступал Федору Михайловичу, но ведь с ним, кажется, сравниться невозможно, не говоря уже о том, чтобы превзойти. Во всяком случае, Михаилу такие авторы не попадались.

      Увидев на обложке «Достоевский нашего времени», «второй Достоевский» или что-то еще в этом роде, Михаил непременно покупал книгу в надежде – а вдруг? Начинал читать, закрывал на половине, если уже не на первой главе и относил книгу вниз, туда, где возле почтовых ящиков функционировала стихийная «обменная» библиотека. Как-то раз Михаилу досталась оттуда книга Ухтомского[5] «Психоанализ и физиологическая теория поведения», изданная в 1928 году в Ленинграде. Страшно представить, сколько этот раритет стоил бы у букинистов!

      Напомнив себе, что профессиональнее было бы уделять внимание не столько внешности Анны, сколько внутреннему миру Тамары, своей пациентки, Михаил тем не менее продолжил думать об Анне. Теперь он попытался срочно отыскать в ее внешности недостатки, а то ведь так и влюбиться недолго. Влюбляются-то во внешность, это уже потом постепенно внутрь заглядывают и по мере ознакомления с внутренним миром корректируют свое чувство. Иногда в результате подобной коррекции симпатии переходят в антипатии. Иногда к моменту этого перехода у пары уже растет ребенок. Так было и у Михаила. Сначала он списывал подмеченные минусы на привыкание друг к другу, потом – на беременность, потом на героизм материнства, пока наконец не понял, что рядом с ним живет совершенно чужой ему человек. Да к тому же не склонный к мирному сосуществованию.

      Придравшись к губам («тонковаты») и к груди («могла бы быть и побольше»), Михаил счел задание, данное самому себе, выполненным. Быстро доел последний бутерброд, принял душ и завалился спать.

      3

      – Каждый день я начинаю с того, что пытаюсь встать с постели. Полвека, можно сказать, прошло, а я все никак не свыкнусь с тем, что не могу ходить. Вы думаете, что я притворяюсь? Нет, нисколько. Каждое утро я просыпаюсь резвой девчонкой, которой хочется вскочить и поскорее бежать куда-нибудь. Бежать сломя голову, не разбирая дороги…

      Михаил прекрасно понимал, что Тамара говорит неправду, но не мешал ей и никак не выказывал своего недоверия. Он понимал, что пациентке хочется поговорить с новым собеседником о своей инвалидности, вечной своей проблеме. Чем скорее она выговорится, тем лучше. Да и потом, люди часто заблуждаются

4

Ф.М. Достоевский. Идиот.

5

Ухтомский Алексей Алексеевич (1875–1942) – выдающийся российский физиолог, академик Академии наук СССР. Окончил Петербургский университет и работал там же на кафедре физиологии человека и животных, которой заведовал с 1922 по 1942 год. Исследовал проблемы физиологии нервной системы, возможности использования психоанализа. В 1928-м опубликовал книгу «Психоанализ и физиологическая теория поведения».