Отбор для Тёмной в империю Света. Слава Соло

атно вправили. Но нельзя. Я ведь планирую переквалификацию из тёмной в светлую. А там такие вещи, скорее всего, даже наверняка, не поощряются.

      Видя, как этот мужик в потрепанной куртке с недовольной рожей начинает натягивать поводья, чтоб развернуться перед размытой дорогой, я обреченно выдыхаю и прошу его притормозить.

      – Ты тебе еще добрых восемь километров шагать, – хмурится он, смотря на меня как на полоумную, – и там тёмный лес. Темный. Понимаешь, что это значит?

      – Да я и сама-то не осветленная… Пока, – смело взмахиваю хвостом с густыми медными волосам.

      Он громко фыркает, закатывая глаза:

      – Ты так, одно название. Там по-настоящему темные водятся. Смекаешь?

      – Да нет у меня выбора, – хмурюсь я, – успеть надо.

      – Здесь не проедем, – он упрямо качает головой. – Встанем в этом грязевом болоте на ночь, а к утру в этой местности от нас только кости останутся. А можь и с ними сожрут, – глубокомысленно добавляет он. – Давай со мной в объезд. Там таверна есть знакомая, переночуем, а по утру, как уговорились, доставлю тебя.

      – Да не могу я. Последний серебряник тебе отдала! В городе может подработку какую найду, а в деревне точно расплатиться нечем будет.

      Мужик оглядывает меня очень придирчиво с головы до ног, словно взвешивая, реально ли мне нечем будет расплатиться, и сделав свой вывод, отрезает:

      – Ну, как знаешь. Но! – Он ударил поводьями и со скрипом покатил обратно.

      Я-то надеялась, что моя речь возымеет на него какой-то сочувственный эффект, но куда там! С сочувствием в мире темных не знакомы.

      – Нас ждет очень светлая дорога! – Зоба, моя кикиморка, уже успела юркнуть с повозки за мои ноги, и теперь оттуда жалобно на меня смотрела.

      – Да, знаю я, – хмурюсь, закусывая губу, – выбора нет у нас.

      – Там очень добрые дела творятся. Каждый, кто туда приходит, возвращается здоровым и невредимым! – добавляет она скрипучим голосом.

      – Не нагнетай! И так тошно! Денег у нас нет и выбора тоже! Давай, быстрее двинемся, быстрее покончим с этим!

      И не обращая больше внимания на ее недовольные поквакивания, я решительно двинулась вперед. Зобе только и оставалось, что поспевать за мной, перепрыгивая лужи на своих тонких ножках, покрытых бородавками.

      Так-то она в своей стихии. Кикиморы обычно на болотах живут и составляют что-то среднее между человеком и жабой. Они не выше метра ростом, с перепончатыми пальцами на руках и ногах, зеленого цвета. Только волосы у них человеческие. Зобе вот досталась черная взъерошенная шевелюра. И сколько бы я не пыталась привести ее в божеский вид, моей спутнице удавалось поддерживать ее буквально несколько минут. Болотное прошлое давало о себе знать, видимо.

      Наряжала я ее в детские платьица, они как раз подходили по размеру. Вот только с ними тоже были проблемы относительно опрятности. У кикимор она была не в чести, а потому Зоба, надев новенькое, обычно изваливалась в пыли, прежде чем показаться миру. Так и живем.

      Ах, да, кикиморы имеют свой собственный язык, имеющий много схожего с кваканьем, а если и говорят по-человечески, то что-то вечно идет не так. Зоба, вот, например, говорила антонимами. Сколько усилий я прикладывала к тому, чтобы переучить ее, но в итоге махнула рукой. «Добрый» на ее языке был «злым», «скверный» «хорошим» и далее по списку. Хорошо уже, что говорила она относительно чистенько, не каждая кикимора могла похвастаться таким достижением.

      Наша дорога лежала по кромке темного леса, который кишел нечистью. Никто в здравом уме туда обычно не совался. Но солнце, клонившееся к закату, не оставило мне выбора, а потому я решила срезать через чащу.

      Едва я только сошла с грязной дороги на зеленую траву, Зоба тут же вцепилась в мои колени, что-то квакая на своем, и картинно трясясь.

      – Перестань уже, да? – хмуро произношу я, смотря на нее сверху вниз. – Самой страшно, а тут ты еще. Поддержи меня лучше, а не концерты устраивай!

      – Ты очень умная, очень! Раз хочешь туда пойти!

      – А, ну, не говори мне такое! – злюсь я, стряхивая ее с себя. – Паникуешь раньше времени! Мы быстро пройдем, никто и не услышит нас!

      – Не услышит, как же, – бормочет Зоба себе под нос, – Лара ведь такая грациозная.

      Смотрю на нее прищурившись через плечо, намекая на то, что мое терпение на исходе. Зоба тут же делает вид, что она самое невинное существо в этом мире.

      Так, надо взять себя в руки и сосредоточится. Кикимора права, и я действительно не самое грациозное создание в этом мире, мягко говоря. А потому, чтобы пройти лес, мне нужна вся моя концентрация.

      Зоба тоже притихает, как только мы делаем первые шаги вглубь леса.

      Белые шпили замка Света уже виднеются свозь макушки деревьев, и это придает мне немного уверенности. Мы с Зобой идем не разговаривая, и она не издает ни звука, что вообще не свойственно ее натуре.

      Лес темных не зря так называется. Здесь нашли себе прибежище все отверженные видов: упыри, лешие, кикиморы, водяные, приведения