Злая Москва. От Юрия Долгорукого до Батыева нашествия (сборник). Наталья Павлищева

Так ведь ей житья там не будет. Открыто наказать своих дружинников, да еще чтоб сказали, что Мария не виновна? Никогда князь на такое не пойдет. Куда ни кинь, всюду клин.

      Но Святослав, глядя на крепкую, аппетитную вдовушку, которую, кажется, мало печалила мужнина смерть, думал совсем не о суде над дружинниками или созыве веча. Мария Петриловна пришлась ему по сердцу, да так, что объявил, мол, оставляет ее у себя в тереме, пока во всем не разберется. Сначала у брата тысяцкого взыграло: что ж это за защита, ежели бабу вот так при себе оставляют?! Такого позора в их роду не бывало, у князя больно масляно глаза на вдову блестели, для чего оставлял, и объяснять не надо. Но тут свое слово сказала строптивая Мария Петриловна, видно, решила, что с князем и наложницей лучше, чем на дворе у родни опостылевшего мужа. Вдова глазами на дядю сверкнула:

      – Сказано, князь разберется!

      Боярин хотел было пригрозить, что потом и на свой двор тоже не пустит, но чуть подумал и махнул рукой:

      – А… с вами, бабами, тут!..

      Глядя вслед уходившему дяде, Мария Петриловна поинтересовалась у Святослава:

      – Пересказать ли, князь, каково с нелюбым мужем было?

      И голос вдовы звучал так ласково да заманчиво…

      Княгини она не боялась совсем, Екатерина все же с молоком матери впитала уверенность, что жен может быть много и мешать супругу любить их всех не следует. Но Святослав не на ту напал, Мария не собиралась становиться просто наложницей, у нее были совсем другие планы… Только перехватив масленый взгляд князя, шустрая вдова уже знала чего хочет и как будет этого добиваться.

      – Расскажи, расскажи…

      – Да тут ли при людях? – вроде даже смутилась вдова.

      У Святослава еще были дела, потому пришлось назначить другое время и другое место для беседы, сгорая при этом от нетерпения.

      – А до той поры что же, на крыльце сидеть да горевать?

      – Нет, что ты, что ты!

      Распорядился, чтобы и горницу выделили, и слуг дали. Успел шепнуть:

      – Сам приду. Вечером.

      До вечера он едва дотянул, князю уж шестой десяток, но в горницу к новой любушке скользнул, точно парень на первое свидание. Боялся, что встретит неласково, но Мария знала, что делать. У Святослава женка только родила, потому он истосковался по горячей ласке, разве что девки развлекали, но то девки, а она желала стать княгиней… На шею бросилась, точно прося защиты:

      – Князь, спаси от пересудов людских! Недоброе уже и на твоем дворе обо мне говорят!

      Почувствовав на своей шее крепкие руки, а вплотную молодое горячее тело, Святослав уже не мог противиться зову плоти.

      – Кто смеет?

      – Да кто я такая? Как тебя увидела, так и голову потеряла… муж нелюб стал, и свет не мил…

      Если до сих пор он еще мог сопротивляться хоть мысленно, то теперь и эта преграда пала.

      – Так ты из-за меня… мужа-то?

      Мария подняла на князя большие, блестящие от слез глаза:

      – А то?

      – Ну…