Маленькие мужчины. Луиза Мэй Олкотт

за самого себя. Но, увы! В один злополучный день Нат забыл об осторожности, и когда вспыльчивый Эмиль пригрозил отлупить его, если это он пробежал накануне по его огородику и затоптал посевы пшеницы, Нат заявил, что ничего не знает ни о какой пшенице, а потом ему было стыдно признаться, что он сделал это, когда Джек гнался за ним накануне вечером.

      Он думал, что никто ни о чем не узнает, но Томми случайно видел, как все произошло, и когда Эмиль заговорил о случившемся день или два спустя, Томми дал свидетельские показания, и мистер Баэр слышал их разговор. Уроки уже кончились, все мальчики стояли в передней, а мистер Баэр как раз опустился в плетеное кресло, чтобы поиграть с Тедди, но, услышав слова Томми и увидев пылающее, испуганное лицо Ната, снова поставил малыша на пол со словами: «Беги к маме, bübchen[17], я скоро приду», – и, взяв Ната за руку, повел его в классную комнату и закрыл дверь.

      С минуту мальчики смотрели друг на друга в молчании, затем Томми выскользнул за дверь и, заглянув в щель между шторами, увидел зрелище, которое привело его в совершенное замешательство. Мистер Баэр как раз взял длинную линейку, висевшую над его столом и так редко использовавшуюся, что она была покрыта пылью.

      «Ого! Он собирается разделаться с Натом на этот раз. Уж лучше бы я ничего не говорил», – подумал добродушный Томми, так как оказаться побитым было глубочайшим позором в этой школе.

      – Ты помнишь, что я сказал тебе в прошлый раз? – спросил мистер Баэр печально, но не сердито.

      – Да, но, пожалуйста, не заставляйте меня, я не вынесу этого, – воскликнул Нат, прижимаясь к двери и спрятав за спину обе руки, с лицом, полным страдания.

      «Почему он не примет наказание как мужчина? Я на его месте повел бы себя именно так», – подумал Томми, хотя то, что он видел, заставляло его сердце биться с отчаянной быстротой.

      – Я сдержу слово, а ты запомнишь, что должен всегда говорить только правду. Слушайся меня, Нат, возьми линейку и ударь меня по рукам шесть раз.

      Томми был так ошеломлен этими последними словами, что почти свалился с окна, но в последний момент удержался и повис на узком каменном выступе, тараща глаза, такие же круглые, как у чучела совы на каминной полке.

      Нат взял линейку, так как, когда мистер Баэр говорил таким тоном, было невозможно не подчиниться, и с видом, таким испуганным и виноватым, как если бы собирался заколоть своего учителя, два раза слабо ударил по широкой руке, подставленной ему. Затем он остановился и поднял глаза, почти ничего не видя от слез, но мистер Баэр сказал спокойно:

      – Продолжай и бей сильнее.

      Чувствуя, что выхода нет, и горячо желая покончить поскорее со своей мучительно неприятной задачей, Нат вытер глаза рукавом и нанес еще два более сильных удара, от которых рука покраснела, что причинило ударившему еще большую боль.

      – Уже хватит? – спросил он задыхаясь.

      – Еще два, – послышалось в ответ, и он нанес эти два удара, почти не видя, куда опускает линейку, затем отшвырнул ее и, обхватив добрую,

17

Мальчуган, малыш (нем.).