Приключения мальчика Кеши. Константин Воскресенский

мечты. На меня нашло какое-то помрачение, внутренняя скованность одновременно с порывом решимости и страстным желанием. Этому невозможно было сопротивляться. Хочу, и точка.

      За буквально пятнадцать секунд езды произошла интересная смена эмоций: эйфория, радость, лёгкость, тревога, тягость, страх, ужас. Последнее так угнетало, что велосипед тут же был припаркован за противоположной пятиэтажкой. И сразу же ужас перешёл в досаду, потом и вовсе в злость – велосипедные ниппели были в момент скручены и брошены в кусты. Так не доставайся ты никому!

      На следующий день папа товарища провёл со мной вежливую профилактическую беседу. Было очень стыдно, и ответить толком я так ничего и не смог. Даже стандартное «я так больше не буду». Я что-то пробормотал себе под нос, и на этом меня отпустили. Рецидивов не было. Во всяком случае с велосипедами. Машины, знаете ли, снуют туда-сюда…

      1993. Креветки и стоматолог

      Совсем не криминальным, но весьма опасным занятием была ловля креветок под заброшенным зданием. Это как раз было в летнем лагере им. Олега Кошевого в Евпатории. Конечно, мы не понимали, что это опасно, но история в другом.

      Когда нас поймали с поличным, воспитатели всех записали поименно. Вечером они сварили нам креветок и заставили съесть. На следующий день утром нам устроили показательный товарищеский суд. Тоже мне мероприятие, знаете ли… Но вот беда – список с нашими именами потерялся. Попросили встать под честное слово. Все виновники встали, кроме меня. Сижу. Мне-то что – эти шляются, где ни попадя… Товарищи мне шепчут «вставай!» (тоже мне товарищи), но мне нельзя. Я круглый отличник и примерный мальчик. Первый на «отлично» заправляю постель, первый чищу зубы… ну и далее по советскому лагерному списку достижений. Так и не встал.

      От этих товарищей позже получил общественное порицание, а в скором времени и жуткое наказание. Через пару дней нас повели к стоматологу на плановый осмотр. Я хотел пойти среди первых, чтобы побыстрее отстреляться, но меня задвинули в конец очереди. Вот оно – суровое общественное порицание во всей своей красе. Прождал пару часов и, когда очередь почти дошла до меня, сдали нервы. Развернулся и ушёл.

      Ясное дело, что меня отловили на следующий день по этому вопросу, отвели за ручку. Посадили в кресло, попросили открыть рот. Уже было страшно, хотя терпимо. Но потом положили ватку на зуб и тут я начал паниковать и просить, чтобы мне не делали больно. Просидел так минутку, любезная тётя пообещала, что больно не будет, вытащила ватку и уточнила, что, собственно, меня так беспокоит. Я начал сбивчиво рассказывать про уколы, сверление и прочее и, когда уже не на шутку разнервничался, любезная тётя показала ватку. На ватке лежал молочный зуб.

      Осознав, что, собственно, сейчас произошло, я недоверчиво спросил: «И всё?..». «И всё…» – спокойно и даже по-дежурному ответила любезная тётя, и меня отпустили с миром.

      1994. Котёнок мечты

      Но что там велосипеды, креветки и молочный зуб… Вот вам очень серьёзная и из рук вон плохая история. Всё остальное на этом фоне меркнет