Слепой. Повелитель бурь. Андрей Воронин

непонятны. Боюсь, для сумасшествия это чересчур громоздко: угнанная машина, канистра с бензином, да еще и револьвер… Странно. Ни один псих не стал бы так тщательно готовиться к обыкновенному, да еще и совершенно бесцельному поджогу.

      – Это ерунда, – сказал генерал. – Откуда нам знать, к чему стал бы готовиться псих. Я точно знаю одно: ни один псих не смог бы всадить в человека две пули подряд из плохонького самодельного револьвера, перед этим получив заряд медвежьей картечи между лопаток. И ни один лесник, пусть даже с самым героическим прошлым, не смог бы вести прицельный огонь с дырой во лбу. Там наверняка был кто-то еще. Я не знаю, кто это был, что он там делал, и сколько трупов на его совести, один или два. Я лишь уверен, что он там был и что ушел он оттуда почему-то пешком, не воспользовавшись машиной, которая находилась в его распоряжении. Это уже само по себе наводит на размышления, не так ли? Особенно если вспомнить о графиках и учесть то безобразие, которое ты можешь увидеть, выглянув в окно. Налицо стихийное бедствие, и организовал его вовсе не господь бог.

      Глеб снова пожал плечами.

      – Вероятно, но недоказуемо, – сказал он. – Да полно, Федор Филиппович, к чему вы это ведете? Забудьте вы об этом!

      – Не могу, – вздохнул генерал. – Как говорится, и рад бы в рай, да грехи не пускают. Начальство получило копию отчета аналитического отдела и поручило мне расследование.

      – Расследование пожаров на торфяниках?

      – А также наводнений, сходов лавин, селевых потоков, прорывов дамб… Ну, и так далее. Словом, я уже второй день подряд отвечаю за погоду в стране. На пенсию, что ли, уйти? Вгонят они меня в гроб, умники эти… Понятия не имею, с какого конца за это дело взяться. И, между прочим, мне прозрачно намекнули, что было бы очень кстати обнаружить в этом деле чеченский след. Я вот тут подумал: а может, это и вправду ичкеры? В принципе, организовать сход лавины или внести некоторые изменения в конструкцию дамбы на водохранилище не так уж трудно…

      – Я так не думаю, – возразил Слепой. – Чеченцы прячут от нас своих преступников, но об их преступлениях трубят на весь свет, как о великих подвигах во имя Аллаха. А здесь картина совсем другая. Прячут не преступника, а само преступление, придают ему вид стихийного бедствия, над которым люди не властны. А может статься, что никто ничего не прячет, и преступлений никаких нет. Во всяком случае, на вашем месте я бы не стал официально вешать всю эту бодягу на горцев. Смеяться над вами весь мир будет, Федор Филиппович, а начальство, которое само же все это и затеяло, останется недовольно: дескать, Потапчук контору опозорил, да что там контору – всю страну!

      Генерал вздохнул.

      – Помощи от тебя… Я ведь и сам отлично знаю, чего не следует делать. Не курить, не сорить, не пороть горячку и не давать сделать из себя козла отпущения… Это все не содержит в себе ничего конструктивного.

      Глеб взял со стола кружку с остывшим кофе, отхлебнул и поморщился – ну торф и торф!

      – Давайте