Герцог-упрямец. Мэдлин Хантер

вы рассказали мне все, что помните, – сказала девушка. – Было приятно услышать о моем дедушке и об отце в дни его молодости.

      Сапожник снова взялся за молоток.

      – Так ведь это нетрудно. – Он пожал плечами. – И скажи дураку Хьюму: пусть придет и закажет себе сапоги. Те, в которых он ходит, никуда не годятся.

      – Передам.

      Девина попрощалась и вышла на улицу. Как бы там ни было, но она все-таки нашла хоть какие-то полезные сведения. Возможно, что ее деда называли бароном из-за его манеры держаться, но возможно также и то, что речь шла о его прошлом, известном тем, кто привез его в те места. Это, конечно, не много, но все же гораздо больше, чем она рассчитывала узнать во время этого визита.

      Мысленно улыбнувшись, Девина зашагала в сторону дома.

      Окликнув Эрика, Страттон галопом пустил коня по парковой дорожке. Эрик остановился и, поджидая приятеля, вдруг заметил, что следом за ним скачет Лэнгфорд.

      – Странно видеть тебя тут в такую рань, – сказал Страттон. Его конь фыркнул и негромко заржал. – Я думал, ты застрянешь на одной из своих встреч.

      – Денек холодный, но ясный, а мне необходимо проехаться верхом, чтобы прочистить мозги, – ответил Эрик, повернув на соседнюю дорожку, когда их догнал Лэнгфорд.

      Пристроившись справа, Страттон сказал:

      – Если мы с Лэнгфордом отрываем тебя от важных размышлений…

      – Прочистить мозги – это значит хотя бы на время забыть о важных размышлениях, – перебил Эрик.

      Он отправился на верховую прогулку, чтобы не думать о шотландской женщине, пытавшейся завладеть его землей.

      – А я-то думал, тебя одолевают столь важные мысли, что ты просто не можешь забыть о них, – заметил Страттон.

      – Нет у меня таких проблем, – пробурчал Эрик.

      – Неужели? – улыбнулся Лэнгфорд.

      Эрик взглянул на него и снова повернулся к Страттону. Оба держались слишком уж непринужденно – явно умышленно. «Будь я проклят, если поделюсь с ними своими мыслями», – подумал Эрик.

      Через некоторое время все трое повернули к небольшому озеру. И Страттон вновь заговорил:

      – Мы не видели тебя последние несколько дней, но Клара сказала, что ты приходил к ней с визитом. Значит, в отшельника не играешь.

      – Я никогда не изображал отшельника, – проворчал Эрик.

      Отшельничество означало полный уход от людей, а также – самоотречение. Он не стремился ни к тому ни к другому, хотя случалось, что ему не очень-то хотелось общения.

      – Ну да, в те времена, когда мы были намного моложе, – заметил Лэнгфорд.

      Эрик никак не отреагировал на его слова. Но почему Лэнгфорд упомянул об этом? И снова нахлынули воспоминания… Да, верно, тогда он вовсе не был отшельником, просто оказался втянут… Проклятье! Огонь! Безумие! Непостижимая потеря контроля… Усилием воли Эрик заставил себя отгородиться от ужасных воспоминаний.

      – В любом случае очень мило с твоей стороны, что навестил Клару, – сказал Страттон.

      – Почему это?

      – После