Одна в пустой комнате. Александр Барр

у раскрытой передней двери.

      Я уверен, что ее сейчас собьют, кричу, чтобы та была аккуратнее.

      Автобус перед ее носом захлопывает двери и отъезжает. Девушка даже не расстраивается, бежит следом. Водитель снова останавливается, ждет мгновенье и снова едет.

      Девушка догоняет.

      Странное дело, сзади автобус точная копия той самой липкой пепельницы, только без хвоста, и вместо металлических толстых лап черные резиновые покрышки на грязных ржавых дисках.

      Водитель останавливается, и девушка заходит в заднюю, последнюю дверь, но я понимаю, что дверь средняя. Там всего две двери и мне приятнее думать, что последней нет.

      – Я так больше не могу. Когда он скажет? – слышится из автобуса голос плачущей женщины.

      Она плачет, и ее отводят на переднее сиденье. Ей обещают, что все вот-вот все раскроется, что Федор Петрович лучший специалист, что просто нужно дать ему еще немного времени. Женщину просят проявить терпение, ее уверяют, что Федор Петрович справится, что ее девочку спасут. Она рыдает, водитель отъезжает, и я больше не слышу их разговор.

      Мы с Ритой бежим, но не успеваем на этот старый круглый желтый слон-автобус. Никак не успеваем. И мне уже плевать.

      Мы отстаем.

      Клуб пыли из-под колес удаляется, а Рита рассказывает, как она не могла освободиться от той девушки из средней двери. Как та своим огромным задом не давала Рите выйти из проклятого автобуса. Обзывала вонючей старухой, плоской дряблой свиньей и даже угрожала оружием. Сначала, конечно, просто хамила, говорит Рита.

      – Но после достала пистолет и наставила на меня. – Она складывает пальцы в форме пистолета и показывает, как все было.

      Я пожимаю плечами и спрашиваю, чего было не выйти через другую дверь? Зачем усложнять?

      – Она же угрожала.

      – А до того?

      – До того я хотела отстоять свою правоту.

      – Отстояла?

      Рита смеется.

      Ведет меня за собой, слава богу, на этот раз не за ручку. Сворачивает в незнакомый двор и жестом подзывает. Она подозрительно неразговорчива, на нее совсем не похоже.

      – Куда мы идем?

      Рита молчит и лишь ускоряет шаг.

      Заводит в подъезд недостроенного здания, и мы оказываемся в огромной квартире.

      Дверь открыта.

      Двери, по сути, как таковой еще нет. В квартире стены все в побелке, штукатурке и прочем. По углам на полу, застеленном целлофаном, составлены мешки со стройматериалами.

      – Ремонт.

      Знакомый запах, знакомые декорации моей прошлой жизни.

      Квартира просто огромная. Высокие потолки. Можно студию или магазин открыть. От масштаба я не выдерживаю и говорю «вау».

      – Очень много места.

      – Отлично! – подбадривает Федор Петрович. – Ты молодец. Опиши подробнее, пожалуйста. Что это за место? Где оно находится?

      Что за дела? Откуда в моей голове голос фальшивки? И почему я не могу послать его на хрен и не отвечать? Почему я знаю, что это именно его голос? Он задал вопрос, и я послушно