Драгоценная ты. Хелен Монкс Тахар

словно говоря: «Ну ты даешь, Кэтрин…»

      А сказала следующее:

      – Простите, мне ужасно неловко – надо было сразу рассказать… Джемма – моя тетя. Я чуть-чуть разбираюсь в журналистике и создании сайтов… оптимизация контента и всякое такое… Понятное дело, Джемма предложила мне практику. Хотя они с мамой не лучшие подруги.

      Ты постучала по коробке ухоженным пальчиком.

      – Одно семейное дельце, простите за задержку!

      Потом едва заметно скользнула взглядом по испорченному узлу и снова посмотрела мне в глаза.

      – Послушайте, я все объясню Джемме. Если бы не я, вы приехали бы вовремя. Я виновата, правда.

      Оптимизация контента, говоришь… Раньше это называлось «хороший слог», и люди получали работу, потому что действительно им обладали, а не по праву рождения. Сейчас мои ребята решат, что это я тебя наняла, и совсем перестанут меня уважать.

      – Я все улажу. Честное слово. Не сердитесь, ладно?

      Ты вдруг улыбнулась: широко и искренне, обнажив ряд белых, как сахар, зубов. Ты смотрела прямо в глаза и излучала нечто необъяснимое, отчего мой гнев начал утихать. Твоя улыбка обладала волшебным свойством… Еще один твой дар.

      – Хорошо.

      В районе Монумента скопилась огромная пробка. Меня замутило от волнения. Нет, в моем состоянии нельзя так нервничать. Я попыталась мысленно призвать на помощь Иэна. Он бы сейчас сказал:

      – Не парься! Лучше попробуй найти плюсы – они всегда есть.

      Хорошо, если подумать, я уже и без того опаздывала, а теперь спасла любимую племянницу Джеммы, избавив от необходимости чинить велосипед и ждать автобуса. Значит, все к лучшему. Мне вообще повезло.

      – Ну что, полегчало? – улыбнулся бы Иэн.

      Мы въехали на Лондонский мост. Река поблескивала под мягким мартовским солнцем, и я слегка успокоилась. В такие моменты я почти любила Лондон. Когда смотришь на Темзу, кажется, что и Саут-Бэнк, и Биг-Бен, и Тауэрский мост, и старичок «Белфаст» будто бы говорят тебе: жизнь – неплохая штука. Все будет хорошо.

      – Вы давно на посту главного редактора? – неожиданно спросила ты.

      – Пожалуй, даже слишком.

      – Неужели?

      – Двадцать лет. И до сих пор люблю свою работу, – с фальшивым энтузиазмом произнесла я и тут же устыдилась.

      К счастью, ты почти не слушала.

      Двадцать лет… От этих слов во рту остался неприятный привкус. И я в который уже раз удивилась – неужели и правда прошло столько времени?

      Мы переехали мост и остановились у офиса. Надо было расплатиться. Ты выпрямилась на краешке сиденья, уже перекинув ноги на улицу. Мне пришлось сказать:

      – Идите, я догоню.

      Я пыталась рассчитать чаевые, чтобы не слишком жадничать, но и не превысить лимит в шестьдесят фунтов.

      – Спасибо! Вы правда не против?

      – Конечно, идите!

      – Побегу, объяснюсь с Джеммой.

      – Нет, не надо… – начала я, при этом случайно добавила пятнадцать процентов чаевых