Драгоценная ты. Хелен Монкс Тахар

остановиться. Мы ценим наши отношения превыше всего. Так было всегда. И, надеюсь, будет еще много лет. Знаете, Лили, наше поколение привыкло свободно мыслить. Хотите совет? Не судите о том, чего не знаете.

      Когда я распустила хвост, кичась перед тобой своей раскрепощенностью, мне неожиданно полегчало, я снова почувствовала себя человеком. Только вот потом выяснилось, что ты использовала боксерскую хитрость – нарочно пропустила удар, чтобы создать у противника иллюзию победы, а затем отправить его в нокаут.

      – Я совсем о другом, – ответила ты с пылающим от негодования лицом. – Вы допустили расистское высказывание по отношению к подчиненному. За это увольняют.

      Иэн сказал «берегись». Как в воду глядел.

      Все с тобой понятно – решила я. Ты хочешь, чтобы меня уволили. Ясно как белый день. Джемма пока делает вид, что со мной солидарна (мол, взрослые успешные женщины друг за друга горой), но и она, и ты, и важные шишки в совете – все вы хотите от меня избавиться.

      Эх, если бы все было так просто…

      – Лили, я не совсем понимаю. Какое расистское высказывание я допустила?

      – Мне даже неловко повторять…

      – Повторять что?

      – То, что вы сказали Азифу…

      – Вы серьезно?

      Ты снова принялась печатать.

      – Это был дружеский разговор. Мы давно друг друга знаем. В подобных случаях нельзя цепляться к словам. Есть шутки, понятные только двоим. Лили, вам не приходило в голову, что вы могли неправильно истолковать услышанное?

      Ты сделала глоток огуречной воды и молча продолжила печатать. Я стала собираться как ни в чем не бывало. Словно меня не обвиняют в расизме и не грозят увольнением.

      – Существуют правила рабочей этики… – почти прошептала ты. – Как же безопасная среда?

      – Знаете, безопасная среда не должна лишать взрослых людей простой радости – перешучиваться. Не правда ли?

      Молчание.

      – Вы ведь долго отсутствовали, Кэтрин, правила поменялись. И я думаю, вам стоит быть осторожней…

      – Отсутствовала я по уважительной причине. И насколько я понимаю, это конфиденциальная информация – по новым правилам рабочей этики.

      – Прошу прощения. Я, должно быть, слышала от Азифа или кого-то из стажеров…

      Ты заправила волосы за уши, какое-то время смотрела в экран, потом выключила компьютер. Я тоже отключилась и застыла перед погасшим монитором – я вдруг страшно устала, и душой и телом – каждой клеточкой.

      Вот оно, до боли знакомое чувство – когда хочется лечь и больше никогда не вставать. Ты незаметно возникла за моим креслом, и я едва не вскрикнула от неожиданности, когда поднялась. Даже усталость прошла.

      – Кэтрин, можно я вас приглашу куда-нибудь? Прямо сейчас. Я ужасно бестактно себя повела и хочу загладить вину. Мне трудно освоиться на новом месте. И с Джеммой трудно…

      Ты смотрела почти умоляюще. Мне снова почудилось одиночество в твоем взгляде.