ОПРИЧНИК. Арина Теплова

убитых разбойников. Смрадный запах от горения тел, распространялся на всю округу. Мирон и Василий, совсем не морщась, мрачно смотрели на догорающие тела разбойников и молчали. В какой-то момент, не выдержав, Василий глухо сказал:

      – Что похоронить их не могли?

      – Лучше бы сожгли их еще по осени, – ответил брату Мирон, не поворачивая лица и взирая на пляшущие языки пламени. – Тогда бы догорев, их души сразу же в Ирий ушли.

      – И не говори, Мирон. Глупые люди то, не ведают, что творят.

      Из костра вдруг вылетела душа упыря и, приблизившись к Мирону, оскалилась и прохрипела жутким голосом:

      – Сдержал ты слово, смертный! Значит, твою кровь пить не буду! Прощай!

      Тут же, зеленый упырь превратился в зловонное зеленое облако и взмыл вверх. Мирон проследил за ним глазами и тяжело вздохнул.

      Спустя два часа, когда тела разбойников – упырей догорели и их кости превратились в золу, Мирон обернулся к Василию и сказал:

      – Поехали брат в город. Доложим воеводе, что все сделали.

      Было около трех часов пополудни, когда братья приехали к дому боярина Ртищева. Отчего-то ворота были распахнуты, а вокруг на дороге толпилось много местного народу. Весть о том, что братья Сабуровы приехали биться с упырями, вмиг разлетелась по городу, и горожане, горланя, ждали возвращения молодых людей.

      Мирон и Василий, уже разоблачившись от кольчужных доспехов и шлемов, только в одних темных кафтанах с непокрытой головой, остановили коней у распахнутых ворот. Крикнули одного из мальчишек. Мирон велел ему позвать воеводу. Преодолев живую изгородь из расступившихся людей к дому воеводы, Сабуровы остались стоять у белокаменной лестницы. В это время все пришедшие жители притихли и с интересом рассматривали братьев Сабуровых. Все ожидали воеводу. Когда Никанор Романович вышел во двор к молодым опричникам, Мирон громко во всеуслышание заявил:

      – С упырями покончено. Более они вас не побеспокоят. Сожгли мы их тела час назад, и души их ушли к предкам.

      – А вы сами-то не пострадали, братцы? – выкрикнул кто-то из горожан.

      – Нет. Живы, здоровы! – ответил Василий, подмигивая стоящей неподалеку румяной девушке с длинной светлой косой.

      После этого жители начали громко благодарить опричников, желая им доброго здравия. Некоторые дородные мужики – горожане, похожие на купцов даже похлопали молодых людей по спине и обняли их в знак братания. Воевода довольный и румяный, пригласил Сабуровых вновь к себе на трапезу, но Мирон вежливо, но твердо отказался, заявив, что им с братом надобно возвращаться на службу. Этому воевода противиться не стал, а только тихо сказал:

      – Вы, Мирон Иванович, зайдите в дом. Сочтемся, как я и обещался.

      Прекрасно понимая, что воевода намерен отблагодарить их, молодой человек прошел за ним по высокой лестнице в дом. Получив из рук Ртищева довольно увесистый мешочек с серебряными копейками, молодой человек чуть оскалился и сказал:

      – Благодарствую, Никанор Романович. Куплю новое седло, да сбрую для коня своего, а то моя совсем худая стала.

      – Добро.