Правление Елизаветы Петровны Романовой. Исторический очерк. Вера Тумасова

благодетелей – Остермана²⁶ и Миниха²⁴ …«» 2). Они отличились в усердии к императрице Анне¹³ и считали, «… что Елизавета, праздная, сластолюбивая, не могла хорошо управлять государством». 2).

      В среде историков принято считать, что Елизавета не слишком занималась управлением страной, будто бы свалив бремя государственных забот на Бестужева (русский государственный деятель и дипломат, канцлер Российской империи при Елизавете Петровне) и Шуваловых, но это не совсем так. Елизавета Петровна была заметным государственным деятелем и истинной дочерью своего отца, вернулась к его реформам, особенно в первые четыре года своего правления. Взойдя на престол, Елизавета издала Указ от 12 декабря 1741 года которым было предписано все постановления петровского времени «наикрепчайше содержать и по них неотменно поступать во всех правительствах государства нашего».

      Елизавета взрослела между двух культурных течений, легко совмещая в себе понятия и вкусы как новых европейских веяний, так и преданий благочестивой отечественной старины. При всей своей набожности она очень любила всяческое веселье, балы и введённые ей при дворе маскарады без масок, куда мужчины обязаны были приезжать в полном женском уборе, в обширных юбках, а дамы в мужском придворном платье. Цветущая, с красивым круглым лицом, обладая весёлым нравом, живая, крупная, но стройная Елизавета, любила нравиться не только мужчинам, но и своему женскому окружению. Она живо интересовалась придворными версальскими банкетами и фестивалями из описаний, которые ей присылали из Парижа, любила французские спектакли и хорошо знала секреты русской кухни. Чтя святыни и обряды русской церкви, она успевала на бал после вечерни и к заутрене с бала. Однако, россияне хвалили её царствование, больше доверяли ей, чем немцам и легко прощали ей её шестнадцать известных Двору фаворитов-любовников. Елизавета восстановила власть Сената и отменила смертную казнь.

      «Царствование её было не без славы, даже не без пользы» 6). – отметил Ключевский29. Для неё больше чем для отца², Москва была более значимой в жизни государства, где создала отделения государственных коллегий.

      C воцарением Елизаветы Петровны¹ сенат получил как бы законодательную власть. Ему было поручено пересмотреть обилие бывших указов, порой противоречащих друг другу и отменить устаревшие. В первые годы своего царствования императрица сама часто посещала сенат и обращала внимание на дела, но с каждым годом такие посещения становились реже. Она уничтожила доимочную канцелярию, но ещё существовали пытки и Тайная канцелярия30. В управлении государством по сути она формально упразднила Кабинет, посредствующий между высочайшей особой и сенатом. По сути он продолжал существовать при государыне в её внутренних покоях и представлял собой особое политическое окружение из близких людей, приживалок, рассказчиц и сплетниц, во главе которых стоял интимный солидарный кабинет, где премьером была жена²⁰

29

https://ru.wikipedia.org/wiki/Ключевский,_Василий_Осипович, (1841—1911 годы) – российский историк, заслуженный профессор Московского университета, академик Императорской Санкт-Петербургской академии наук по истории и древностям русским, председатель Императорского общества истории и древностей при Московском университете, тайный советник.

30

https://ru.wikipedia.org/wiki/Тайная_канцелярия Тайная канцелярия – орган политического сыска и суда в России в XVIII веке. В первые годы существовала параллельно с Преображенским приказом, выполнявшим сходные функции. Упразднена в 1726 году, восстановлена в 1731 году как Канцелярия тайных и розыскных дел; последняя ликвидирована в 1762 году Петром III, однако вместо неё в том же году Екатериной II учреждена Тайная экспедиция, выполнявшая ту же роль. Окончательно упразднена Александром I. (Подробнее в прим. в конце очерка) https://ru.wikipedia.org/wiki/Слово_и_дело_государево Слово и дело государево (а также Суд да дело государево) – порядок участия в политическом сыске в России XVII – XVIII веков и принятое условное выражение, произнесение которого свидетельствовало о готовности дать показания (доклад, донос) о неправде государя или государственном преступлении. (Подробнее в прим. в конце очерка)