Собор. Роман с архитектурой. Ирина Измайлова

вот Монферран испытал, пожалуй, неожиданно для себя, настоящий трепет. Он никогда не видел Наполеона вблизи, но волновала его даже не самая встреча, а то, что могло последовать за нею. Ему вдруг представилось, что в этом неожиданном приглашении, в этом необъяснимом участии, которое проявил к нему человек, никогда не интересовавшийся судьбою отдельных людей, заключено нечто грозное, и что ему предстоит еще отстоять только что полученную свободу.

      Маленький коренастый человек, в скромном военном мундире стоял возле окна кабинета. Недалеко от него с объемистой папкой бумаг в руках застыл вполоборота к двери, немолодой мужчина в штатском платье, с очень подвижным лицом и упрямым взором. Огюст тут же вспомнил, что видел его лет двенадцать назад, случайно оказавшись на площади Каррузель[30] во время стихийно возникшего там народного собрания, где шум поднимали и задавали тон оппозиционеры Трибуната[31], негодующие по поводу провозглашения первого консула французским императором. Память подсказала архитектору имя этого человека – то был отважный якобинец Бенжамен Констан[32], враг Наполеона, призванный им ныне для составления либеральной конституции новой империи, которой возвращенный властелин надеялся усмирить волнения в стране.

      – Ваше величество, приказ исполнен! – отрапортовал, входя в кабинет, гвардейский полковник. – Этот человек перед вами.

      Наполеон обернулся. Взгляд его твердых и холодных глаз уперся в Монферрана, как раз в тот момент оказавшегося против окна, так что свет упал на его лицо, и солнечный луч очертил в столбе пляшущих пылинок его фигуру.

      – Так это он? – произнес император с нескрываемым удивлением, обращаясь то ли к полковнику, то ли к Констану, то ли к ним обоим. – Хм! Ну и что в нем особенного, позвольте спросить?

      Не получив, разумеется, на свой вопрос никакого ответа, ибо ни один из присутствующих не был уверен, что именно ему следует отвечать, Бонапарт резким шагом приблизился к Огюсту, вместо того, чтобы, как велел этикет, подозвать его к себе.

      – Вы знаете, отчего я позвал вас, мсье Монферран? – спросил Наполеон архитектора, который, выпрямившись после поклона, неподвижно замер перед ним.

      – Я не могу предполагать, ваше величество, – ответил Огюст достаточно твердо.

      – Конечно же не можете. Я хотел посмотреть на вас, – голос Наполеона был ровен и так же холоден, как и его глаза. – Слишком странна мне ваша особа. И я ожидал увидеть вас другим. Хотя бы красивым, как Аполлон.

      – Что навело вас на такую мысль, ваше величество? – не удержался Огюст.

      – Что? Какая разница? – и тут Наполеон слегка усмехнулся. – Не могу сказать, чтобы вы выглядели глупым, но мне заявили, что вы гений…

      – Так ли это, может знать пока один Господь Бог, ваше величество, – проговорил еще более изумленный Монферран. – Я пока ничем не доказал этого и ничем не опроверг.

      – Ага! – император отошел в сторону, усмехаясь, поглядел на Констана, с любопытством слушавшего

30

Площадь Каррузель – одна из центральных площадей Парижа, где в конце XVIII в. архитекторами Ш. Персье и П. Фонтеном (1762–1853) была сооружена Триумфальная арка.

31

Трибунат – одна из коллегий, образованных в годы французской революции. Состояла из 100 членов, назначалась Сенатом. Трибунат состоял в оппозиции к Наполеону, и тот постоянно уменьшал его компетенции, пока не нашёл возможным совсем его упразднить.

32

Констан Бенжамен – якобинец, видный политический деятель Республики, блестящий оратор, противник тирании Наполеона. В период Ста дней, стараясь завоевать симпатии республиканцев, Наполеон поручил ему составление новой конституции.