Все места, где я плакала. Холли Борн

она. – Но, типа… это же Джек! Джек!

      Я кивнула.

      – Все правильно, это Джек.

      Она захихикала и тепло улыбнулась мне.

      – Я не знаю, что точно чувствую. Немного напугана, немного растеряна. Поэтому и хотела с тобой поговорить. Ты же, ну, не ходила с нами всю жизнь в школу, так что не знаешь многих деталей, которые кажутся такими важными, когда на самом деле это полная чепуха. Ты новенькая и нейтральна ко всему происходящему, а если судить по твоим песням, то еще и мудра… – Я покраснела и она увидела это. – БОЖЕ, как же трудно тебя хвалить!

      – Извини.

      – Да забей. Просто помоги мне. Что делать?

      Я откинулась на спинку стула.

      – Так, тогда давай начнем сначала: он тебе действительно нравится?

      – Да… нет… – выдавила из себя Ханна и глубоко вздохнула. – Не знаю я. Мы же дружили целую вечность.

      – И?

      – Ну, разве это не разрушит нашу дружбу? А что, если я буду недостаточно любить его, потому что раньше он был просто другом?

      На меня нахлынули мысли об Алфи. Я вспомнила все те же переживания, через которые прошли мы и с которыми сейчас боролась Ханна. Важность нашей дружбы, волнения о неоправданном риске, переживания из-за поцелуев – вдруг это будет ощущаться как что-то неправильное?

      – Ты не будешь уверена на все сто, пока не поцелуешь его, – сказала я с видом эксперта. – Так и узнаешь. Будешь думать либо «О боги, фу, ты же мне как брат», либо «Пожалуйста, никогда не вынимай свой язык из моего рта, и неважно, если мы умрем от голода!»

      Она захохотала и запрокинула голову, отчего ее волосы взметнулись, а потом рассыпались по столу перед нами; одна прядь попала в кофе. Затем Ханна серьезно посмотрела на меня.

      – А что, если это будет плохо? Что дальше? Будет странным дружить после такого.

      Я прикусила губу.

      – Если будет плохо, то, скорее всего, не тебе одной. Он это тоже почувствует. Тогда вы посмеетесь, скажете: «Ха, это было фигово!» – и переживете.

      – Откуда ты так много знаешь об этом? – сощурила глаза Ханна.

      Настал мой черед тяжело вздыхать.

      – Со мной это тоже случалось, – призналась я, – был один парень, дома в Шеффилде. Он был моим лучшим другом, а потом мы сошлись.

      – А потом… – У Ханны распахнулись глаза от понимания происходящего.

      – А потом я переехала сюда, и мы решили расстаться.

      Она сочувственно сжала мою руку.

      – Блин, Амели, мне так жаль. Вроде как понимала, что тебе трудно из-за переезда, но не подозревала, что ты еще и парня оставила там.

      – У нас был план, – ответила я, чувствуя ком в горле и подступающие слезы. И внезапно остро ощутила желание поделиться с ней своей историей, болью, которую испытывала и о которой не могла поговорить с ним. – Мы оба постараемся поступить в Манчестерский университет. У них есть хорошие курсы музыки для меня и курсы химии для него. Так что нам нужно только прожить так два года, потому что мы оба решили, что отношения на расстоянии все только испортят. Не то чтобы мы можем влюбиться в кого-то другого.