Нам здесь не место. Анна Фокс

шёл справа от меня. А потому, мельком поглядывая на него, я всякий раз упиралась взглядом в багровое пятно на его лице, предстающее как постоянное напоминание того, что произошло вчера. Становилось скверно и дурно. Меня словно разъедало изнутри. Эта недоговорённость, скованность, неразрешённость вопроса, тянула, как привязанный к шее камень тянет на дно утопленника. Почему он ничего не говорит? Он тоже чувствует это? Нужно заговорить с ним, нужно прервать молчание.

      – Скажи… – начала я, и запнулась.

      – М? – Дилан обернулся на меня, ожидая продолжения.

      – А какой ты был раньше? Ну, до всего этого?

      Парень усмехнулся.

      – Какой? – переспросил он. – Глупый. Без башки совсем.

      Я засмеялась. А он игриво мне подмигнул.

      – Мне кажется, ты был весёлым. Таким… душой компании.

      Дилан снова усмехнулся, только на этот раз как-то безрадостно.

      – Да… – протянул он. – Наверное, ты права.

      Я заглянула в его глаза, чтобы понять, почему он затих.

      – Да, права, – повторил парень. – Странно, как ты догадалась? По-моему, я уж больно мрачный в последнее время.

      – Ты имеешь в виду то время, когда на город неизвестно кто напал, и нас эвакуировали в военный бункер, оставив без средств выживания? Тогда да, ты какой-то мрачноватый для такого положения дел, – многозначительно подшутила я.

      Дилан снова засмеялся. Мне нравился его смех, такой открытый и задорный.

      – Ты же не клоун и не безумец, чтобы веселиться после такого потрясения.

      – Хотя, свихнуться от такого не мудрено, – подхватил мой намёк парень.

      – Это точно…

      После недолгой паузы парень спросил:

      – А ты? Какой была ты?

      – Я? – отозвалась я, и поняла, что от этого вопроса я опешила точно так же, как и он от моего, – Ну…

      Тут я задумалась. А какой я, действительно, была? Теперь прошлое казалось чем-то нереальным, сном, от которого меня пробудила сирена в первый день сего безумия. И уже стала растворяться иллюзия, та слабая надежда, что это всё лишь кошмар. Сейчас я уже слишком чётко понимала, что всё наоборот. Нет ничего более настоящего, чем этот момент. Чем то, где я и какая я сейчас.

      А раньше…

      – Неуверенной, – вдруг произнесла я. – Раньше я была неуверенной.

      Дилан вскинул брови:

      – В чём?

      – Во всём.

      – И во всех? – понизив тон, спросил парень.

      Я хотела было ответить, но… Внезапно я осознала, что он всё понимает. Он как-то странно задал этот вопрос, слишком серьёзно, слишком неоднозначно. И всё вернулось. Каждая мелкая мысль и та самая тревога. У меня не было желания продолжать разговор. Более того, мне хотелось сорваться с места и сбежать от вопроса в туман. Просто скрыться в нём от… От вопроса? Или от Дилана?

      Но нет! Нет, пора уже поставить все точки. Иначе меня разорвёт, несомненно.

      До боли прикусив губу и склонив лицо так, чтобы пряди волос скрыли меня