Земная жизнь. Андрей Кушаков

зря. Он не выполнил сегодня свою норму. Конечно, он всегда шёл с опережением графика и мог спокойно неделю ничего не делать, но это было против его природной и профессиональной сущности. Завтра будет лучше. Завтра. Всё будет завтра, как обычно.

      Сергей вернулся домой и застал Ирину, сидящий в кресле, с весьма недовольным лицом.

      – Привет!

      – Привет, – это было очень «сухо».

      – Что случилось? – он присел напротив её.

      – Он не даёт мне работать.

      – Кто он? – не понял Тихомиров.

      – Ребёнок, Серёжа, ребёнок!

      – Не понимаю, Иришка, объясни?!

      – Как только я начинаю что-то закрашивать или чистить, он тут же выдаёт серию из толчков и пинков!

      – Я могу только предположить, что ему не нравятся некоторые запахи.

      – Какие запахи Серёжа, он ещё только начал формироваться?!

      – Ира, давай успокоимся, – он поднял руки вверх.

      – Хорошо, извини.

      – С учётом того, что у тебя на твоём сроке очень большой живот, то я могу предположить, что там уже малышок, который имеет свои привычки, он всё чувствует и, наверное, различает всё то, что ты вдыхаешь.

      – Он не различает запах, он получает кислород через кровь, а питательные вещества через пуповину.

      – Ну, наверное, я ещё не изучал этот вопрос, – виновато развёл руками Сергей.

      – Как только я сажусь кушать, он, словно гладит мой живот, происходит какое-то бульканье, а затем, я так предполагаю, он засыпает. В это время, я могу немного поработать.

      – Ну, вот видишь, он вполне адекватный малышок.

      – Серёжа, я просто не могу кушать весь день, для того чтобы, он спал, а я работала, – кажется, что за весь прошедший день у неё была паника.

      – Я думаю, что дело всё-таки в растворителе, попробуй, просто попробуй отказаться от него и посмотришь, что будет.

      – Хорошо, в конце концов, он важнее, чем мои картины.

      Сергей встал, присел рядом на подлокотник кресла и обнял её голову.

      – Всё важно, что дорого нам в этой жизни. У тебя же есть в запасе три-четыре картины, у меня теперь двойная зарплата, денег нам хватит, может, ты пока не будешь работать?

      – А что мне делать? – она спокойно уткнулась ему в плечо.

      – Ходи в парк гулять, смотри телевизор, а если сильно хочется поработать, то ты можешь делать наброски простым карандашом.

      – И вообще не жить, быть просто медведицей-шатуном?!

      Сергей поднялся и подошёл к окну.

      – Я всегда думал, что для тебя нет ничего важнее стать матерью, когда ты узнала, что не сможешь, ты даже мне ничего не сказала, думала, что я не пойму тебя! Теперь же я тебя не понимаю, у тебя в животе самое ценное, что есть в жизни, а ты говоришь, что он мешает тебе работать?!

      Сергей почувствовал, как её теплые руки обвили его талию.

      – Самое ценное в моей жизни это ты, ну он конечно тоже, – она уткнулась ему в спину и заплакала.

      Они стояли так долго, обнявшись и наблюдая за тем, как весело во дворе резвится детвора.

      Ира уснула с улыбкой на губах. Сергей ещё сидел какое-то время, любуясь