Суверен. Кристофер Джон Сэнсом

что дождь не испортит торжества, – проронил я, про себя пытаясь понять, что послужило причиной столь резкой перемены в обращении.

      – Вы не откажетесь от стакана вина? – спросил Редвинтер.

      После недолгого колебания я ответил согласием. Он передал мне бокал.

      – Сегодня у сэра Эдварда был лекарь, который смазал мазью все его ожоги. Для того, что гноится, он оставил примочки. Завтра он зайдет опять.

      – Превосходно.

      – Боюсь, вчера я вел себя не лучшим образом. Приношу свои извинения. Вы сами понимаете, целыми днями я сижу в этой башне один как перст. Заключенный и невежды-охранники составляют все мое общество. От постоянного одиночества поневоле впадешь в черную меланхолию.

      На губах тюремщика играла любезная до приторности улыбка, однако в глазах по-прежнему сквозил холодок.

      – Забудем о том, что было вчера, – мягко сказал я.

      Мысленно я поздравил себя с победой: Редвинтер снизошел до того, что попросил у меня извинения, и, как я надеялся, более не собирался оспаривать мои полномочия. Тюремщик кивнул, приблизился к окну и сделал мне знак подойти. Сквозь усеянное брызгами дождя стекло я увидел широкую реку, вдоль которой тянулись дома, городскую стену, а за ней – широкую плоскую равнину, кое-где поросшую лесом.

      – Это Валмгейт, – пояснил Редвинтер, указывая на дорогу, ведущую в город. – Король прибудет именно этим путем.

      – Трудно представить, как столь многолюдная процессия пересечет весь город. Ведь аббатство Святой Марии расположено на противоположном конце Йорка.

      – Ничего, я полагаю, все устроится наилучшим образом, – пожал плечами Редвинтер. – Короли путешествуют с незапамятных времен, и ни один из них не обходился без пышной свиты. Хотя, конечно, история не припомнит столь длительного королевского вояжа. Поглядите, вон Фулфорд-Кросс, – добавил он, указывая на горизонт. – Он отмечает границы Йорка. Именно там отцы города намерены встретить его величество.

      – Я буду среди встречающих.

      – В самом деле? – спросил Редвинтер, резко поворачиваясь ко мне.

      – Мне поручено разбирать прошения, поданные на имя короля. Именно поэтому я буду участвовать в торжественной церемонии встречи.

      – Вы говорите так, словно речь идет о некоей тягостной обязанности.

      – Признаюсь, я не могу думать о предстоящей церемонии без трепета, – после недолгого молчания заметил я.

      – Знаете, а мне ведь уже доводилось видеть короля, – с гордостью сообщил Редвинтер.

      – И когда же это произошло?

      – Помните суд над Джоном Ламбертом, что состоялся года три назад?

      Я слишком хорошо помнил этот суд. Король, верховный глава Церкви, обвинил в ереси Ламберта, одного из самых ярых реформаторов. То был первый признак грядущего замедления процесса реформ.

      – Да, – коротко ответил я. – Ламберт был сожжен на костре.

      – И вне сомнения, еретик получил по заслугам. Ламберт содержался в башне Лоллард и находился на моем попечении. Именно я сопровождал