Песнь копья. Илья Крымов

часа, после чего армадокиец утратил силы и передал штурвал рулевому. Восточный ветер не ослабевал до середины ночи.

      На следующий день, дождавшись астрономического полдня, Эскобар взялся за секстант и морские карты. Он произвёл все вычисления, после чего приказал лить на Хуанито морскую воду.

      – Мы здесь, – указал он, отойдя от гнева, – отнесены на юго-запад. Если возвращаться к Близнецам, придётся делать крюк, чтобы зайти с правильной стороны. Потеряем несколько суток.

      – Продовольствие? – спросил Кельвин.

      – Если не сможем пополнить запасы на Близнецах, немного урежу паёк, ничего, с голоду не передохнем.

      – В таком случае удача на нашей стороне.

      Однако наёмник даже не подозревал, насколько он ошибался.

      Во втором обеденном часу16 следующего дня висса подняли гвалт, – море за кормой вдруг стало исходить туман. Густые потоки распространялись по волнам как дым от пожара, закрывая часть горизонта. Странное зловонье достигло «Предвестника», дух гнилых водорослей, мёртвой рыбы, выброшенной на берег, плесени и затхлости. Поднялся ветер, который бил словно бы отовсюду, однако невзирая на его силу, туман оставался непоколебим. Когда же ветер стих, туман тоже пропал.

      Он рассеялся без следа, оставив посреди открытого моря врата высотой в сто десять шагов17 и шириной раза в полтора больше. Створки давили на созерцателей своей огромностью, древние на вид, выточенные из зеленоватого камня. Внизу их облепляли ракушки, кораллы, будто врата поднялись с морского дна после векового затопления. Во всю громадную величину их украшал барельеф, изображавший ни то осьминога, ни то солнце с восемью щупальцами вместо лучей и единственным оком посередине. Что бы это ни было, в душе каждого, кто обращал на врата свой взгляд, разливался холод; чувство осклизлого прикосновения заставляло вздрагивать мимовольно.

      – Поглоти меня пучина… – Хуанито выбрался из своего пьяного забытья и из своей каюты, разбуженный возмущениями в Астрале. Увидев се явление, он почувствовал, как стиснули его сердце чьи-то холодные пальцы.

      – Не смотрите! – возвысила голос Самшит. – Всякий, кто задержит взгляд на Солнце Глубин, потеряет свою душу! Смотрите вперёд!

      Она вырвала моряков из бессилия, которое прежде не позволяло им ни отвернуться от врат, ни даже сомкнуть веки. Нескольких членов экипажа тут же стошнило, другие схватились за головы, поражённые сильной болью.

      – Хуанито, что это такое?! – закричал капитан.

      Метеомаг молчал, уголки его широкого рта были опущены, уши прижались к черепу.

      – Хуанито?!

      – Мне неизвестно ни о чём подобном.

      – Отдать все паруса, курс северный! Хуанито, ветер!

      – Он и так попутный, просто уводи нас отсюда поскорее, – отозвался маг, которого тоже разбила мигрень.

      Все Огненные Змейки, бывшие уже подле своей госпожи, опустились на колени, запрокинули головы, раскинули руки. Среди них Верховная мать

16

16:00

17

Около 90 м..