Мертвая царевна и Семеро Грезящих. Сергей Юрьевич Соловьев

поздоровалась бабушка, – спасибо, что помог Вану. Что случилось -то?

      – Да, бабушка Зима, слетел он с повозки, расшибся. Но мы замотали ногу, Лист сказал, что скоро пройдет.

      – Садись, поешь с нами, юноша, – сказала Зима.

      – Домой надо, – помялся он, озираясь на девушек, – ждут ведь.

      – Ну ты домой иди, Ветт, а то мать да отец о тебе беспокоятся. Спасибо еще раз.

      – Ладно, пойду, – с неохотой сказал Ветт, – выздоравливай, – пожелал он на прощанье другу.

      – Счастливо, – сказал ему Ван, – спасибо.

      Зима и Алена помогли подняться юноше по узкой лестнице вверх, и он вскрикнул всего лишь каких-то три раза. Посередине горницы стояла Снега, внимательно смотрящая на болезного.

      – На лавку его сажайте, и штанину задерите, у него колено разбито.

      Зима усадила внука, а сама пошла за бронзовым тазом с горячей водой, и чистой тряпицей, Алена осталась смотреть за лечением.

      – А ты откуда узнала? – с сомнением проговорил Ван, стараясь не охать, когда ведунья потрогала его, начавшее уже опухать и синеть, колено. Зима поставила рядом таз, а Снега, вздохнув, сосредоточилась и положила свои пальцы рук на пылавший огнём сустав. Юноша почувствовал жар внутри, так, будто кто то зажег огонь в ноге, и вот, боль отпустила его. Рядом сидела сильно побледневшая Снега, ее губы были бескровные, и глаза потемнели, но остались голубыми. Она дышала часто- часто, к ней подбежала Зима, и Алена принесла ковш с питьем.

      – Внучка, ты как, – сказала Зима, целуя девицу в щеку, и внимательно смотрела на её бледное лицо.

      – Все хорошо, – говорила она, нервно потирая руки, – хорошо, что мы почти сразу подлечили братца.

      – Спасибо, – пробурчал Ван, – завтра пойду опять к Глому и Листу, я теперь точно на повозке удержусь. На колеснице будут учить ездить завтра, и конями править..

      – Дома посидишь, с неделю, – твердо сказала ему строгая бабушка, опершись обеими руками на стол, и непреклонно посмотрела на него, – что бы у Листа вопросы пошли? Как, мол, внук твой, так сразу и излечился? – передразнила она наставника отрока, – И кто его того, сердешного, вылечил? – передразнила она своих соседок, – Дома сиди. Сейчас ногу тебе замотаю, что бы смотрелась она потолще, как опухшая, и палку возьми в руку, и попробуй мне во дворе без палки ходить, живо в горнице запру.

      – А чего, баушка?

      – Чего, чего, – передразнила его Алена, – подумай о Снеге, выдашь ее так . Как это ты так забегал быстро, а только еле ходил, – и одной ноге, Ветт его притащил, почти на горбу, – она по-взрослому всплеснула руками, – только нога вся синяя была, а тут- раз! И здоров, вот чудо-то случилось! И кто то помогал??? – И она кивнула на названную сестру.

      – Верно Аленка говорит. Неделю с тряпкой на колене, и молчок чтоб обо всем. – приговорила бабушка, и строго посмотрела на непонятливого внука.

      – Ладно, – пробурчал Ван, досадуя о женском засилье дома, – ради Снеги, конечно, посижу. – и горестно повесил голову.

      Вскоре вся семья смогла сесть за стол,