Сам без оружия. Алексей Фомичев

Господин капитан, мы здесь все! Разрешите убыть?

      – Задержанных куда?

      – В околоток. А трупы в морг.

      – Езжайте. Мы на Фурштатскую. Да, и отвезите даму домой, она укажет адрес.

      – Слушаюсь, ваше высокоблагородие, – подпоручик вскинул руку к фуражке, повернулся к Диане. – Прошу, сударыня.

      В жандармском управлении пришлось задержаться. Разъяренный Игнатьев сперва распекал своих молодцов, потом отдавал указания и куда-то звонил. В свой кабинет вернулся взъерошенным, не сразу успокоился и даже не предложил гостям чай.

      – Прошу извинить, господа. Нескладно вышло-с… да, нескладно. Козырь и его подельник мертвы, а с мертвых спросу никакого!

      – А тот тип, что с ним говорил? За ним же пошел ваш человек? – спросил Щепкин.

      Игнатьев досадливо махнул рукой.

      – Ловкий, гад. Слежку заметил, стукнул моего парня и деру. Оцепление его засекло и открыло огонь. Остолопы! – вдруг взревел Игнатьев. – Всех на фронт! Пусть немчуру бьют!

      – Убили? – догадался Щепкин.

      – Наповал. Ведь предупреждал – только по ногам! Говорят – темно, темно!

      – Мы тоже не взяли Козыря.

      Игнатьев вдруг успокоился, подошел к капитану.

      – Василий Сергеевич, бог с вами! Я вашей Диане лично дюжину шампанского и букет роз!.. Спасла она вас, как есть спасла! Виноват, уж простите неума! Отправил в вертеп без хорошего прикрытия. Кто ж знал, что Козырь кодлу свою приведет, да и остальных подрядит. Два моих мальчика… хоть живы оба, слава богу, разве они помощь?

      – Ничего, господин полковник! – вставил Гоглидзе, по старой армейской традиции опуская «под» в звании Игнатьева. – Мы и втроем дали им отпор.

      Игнатьев кивнул, посерьезнел.

      – Господа, я сегодня же подам рапорт и попрошу отметить вас наградами за мужество и удаль! И Батюшину сообщу, что вы молодцы.

      – Благодарю, Владимир Андреевич, на добром слове. Но что с делом? Убитого типа опознали?

      Игнатьев, видимо, полностью пришел в себя, вызвал ординарца, велел поставить самовар да подать в кабинет коньяку и закусок. Когда унтер ушел, подполковник задумчиво покачал головой.

      – Розенблем Исаак Ааронович, тридцати шести лет, член партии социал-революционеров. Имел отношение к их боевой организации.

      – Козырь был связан с эсерами? – удивился Щепкин.

      – Все может быть. Мы попробуем выяснить… Тут другое непонятно… – Игнатьев помедлил, задумчиво нахмурил брови. – Допросы задержанных мы только начинаем. Однако уже ясно, что Розенблем пришел к Козырю не с улицы.

      – Мы видели. Он вывернул откуда-то из зала.

      Подполковник кивнул.

      – Возможно, у него была встреча с кем-то еще. С кем-то кроме Козыря. Попробуем выяснить. Кстати… убитый в доме ювелира Штельмана человек – английский подданный. Как он оказался там и зачем – мы пока не знаем. Но сам факт неприятен весьма. Наши союзники будут недовольны…

      В кабинет, постучав, заглянул ординарец Кузьма, посмотрел на подполковника и кивнул.

      – Готово? Ну, так неси, чего ждешь? – Игнатьев оживился. – Прошу отведать, друзья. В трактире,